— Тогда объясни мне, почему я сижу в этой вонючей тюрьме с кандалами на руках и ногах?!
— Расскажи ему, — тихо сказал Просперо, возникнув из тьмы за спиной Конана, куда не смог добраться даже свет свечи.
— Просперо! — воскликнул киммериец, пытаясь обернуться, но цепи и тут остановили его. — Просперо, объясни Публию, что он играет с огнем! Прикажи меня освободить!
— Я сожалею, ваше величество. Советник сейчас все объяснит. Публий!
— До Мертвой Долины дошли только пять королей, в том числе и вы. И мы не знаем, кто из вас настоящий.
— Разве мои близнецы не признались, кто…
Конан замер, высоко вскинув брови.
Советник медленно покачал головой.
— Нет, ваше величество. Все настаивают на своем королевском статусе.
— Но это же легко проверить! — усмехнулся киммериец. — Задайте им такие вопросы, ответы на которые может знать лишь настоящий король.
— В том-то и дело, — тихо сказал Просперо. — Все они знают ответы на наши вопросы.
— Это заговор, — мрачно подытожил киммериец.
— Без сомнения, — кивнул Публий. — Четверо из вас кем-то перекуплены, — скорее всего, зингарцами! — чтобы устроить неразбериху в рядах аквилонской армии.
— Это им удалось, — бросил Просперо.
— Самое неприятное в сложившейся ситуации то, — продолжал советник, — что мы не знаем, к какой из пятерок относится настоящий король Аквилонии: к дошедшей до Мертвой Долины или пропавшей по дороге. Конечно, через несколько дней заклинание чародея Марионо потеряет силу, и мы узнаем правду.
— Но мы не можем ждать! — отрезал Просперо. — Поэтому, я, Публий и верховный жрец решили исходить из предположения, что настоящий Конан — один из прибывших. Ведь если он погиб, тогда сражение все равно проиграно. Нам нужен король, войскам нужен главнокомандующий!.. Не секрет, что Конан из Киммерии — лучший воин во всей Хайбории. Будет бой. Не на жизнь. На смерть! Пять Конанов сойдутся в схватке. И победителя мы назовем королем! Вы согласны на бой?
Киммериец закрыл глаза. Все вокруг напоминало дурной сон.
Он понял свой просчет. Надо было потребовать у Марионо, чтобы заклятие подобия рассеивалось быстрее.
Выбора не было.
— Хорошо. Я согласен, — сказал он наконец.
Публий облегченно вздохнул.
Лицо Просперо расплылось в улыбке.
— Добро пожаловать домой, ваше величество! — воскликнул он, и киммериец почувствовал, как с запястий соскользнули кандалы.
Королевский шатер принял хозяина забытой роскошью. И хоть киммериец никогда не приветствовал в бою лишние удобства, все же не отказал себе в удовольствии воспользоваться такой возможностью.
— Никто? — улыбнулся Конан, раскинувшись на мягком ложе, по которому успел порядком соскучиться.
— Никто, — вернул улыбку Просперо. — Как только услышали, что бой будет длиться до тех пор, пока из вас не останется в живых только один, все претенденты на трон сразу же отказались от притязаний. Кроме тебя.
— И кто это все придумал?
— Публий.
— Хм, а я уже собирался познакомить его поближе со своим мечом, — ухмыльнулся киммериец.
— Поэтому он и закрылся в кабинете. Теперь сидит там и никого не пускает.
— Можешь его успокоить. И веди сюда, мне он нужен! Да, еще одно, всем военачальникам прикажи собраться здесь ровно через два часа.
Голова Конан камнем упала на подушку. В шатре воцарился королевский храп.
7
Утреннее солнце скользнуло первыми лучами по огромной пустоши. Безжизненная равнина сгорала от пламени жажды, прогибая иссиня-черные травы в истоме сладкого предчувствия человеческой крови.
Две могущественные Силы встретились на этом Митрой забытом клочке земли, который обходили стороной даже самые отчаянные смельчаки. Страшная магия прошлого испепелила землю, придав ей зловещую черноту. Мертвая Долина навеки сохранила опустошающее противостояние Сета, Отца Тьмы, и Великого Эпимитреуса.
Конан придержал коня, взглянул на стену войск противника, возвышающуюся в двух полетах стрелы от аквилонской армии.
— Как прошли переговоры? — спросил он.
— Переговоров еще не было, ваше величество, — отозвался Паллантид, пристроившись по левую руку от короля.
— Почему?
— Не знаю, но у меня сложилось впечатление, что зингарцы кого-то ждут.
— Что ж, — довольно кивнул киммериец, — это нам на руку. Кто у них главный?
— Воин в белых доспехах. — Просперо, едущий справа, махнул на центр вражеской линии.
— Кто он?
— Мы не знаем, — тихо сказал командир Черных Драгун.
Конан поднял на него тяжелый взгляд.
— Паллантид, у нас ведь есть соглядатаи в Зингаре?
— Так точно, ваше величество!
— Тогда, клянусь Митрой, я не понимаю, почему нам так мало известно о противнике!
— Похоже, что все наши шпионы были раскрыты еще до того, как успели послать сообщения, — грустно сказал Просперо. — Мы имеем дело с очень опасным противником.
— Не говори очевидные вещи, — бросил Конан. — Шпионы у нас плохие. Разленились, небось, от тихой зингарской жизни. Вот и погорели, когда пришло время стремительных перемен.
— Не спорю.
— Говорите, рыцарь в белых доспехах? — ухмыльнулся киммериец, внимательно разглядывая белое пятно, резко выделяющееся среди темных одежд зингарцев и черноты равнины. — Дайте мне флаг! Нет, не Аквилонии. Белый флаг! Посмотрим, что он скажет. Просперо — принимай командование!
Конан поднял копье с куском белой ткани на конце и с силой воткнул в землю. Затем отъехал на десять шагов назад.
Белый рыцарь остановился на таком же расстоянии от флага со своей стороны.
Киммериец внимательно рассматривал противника, пытаясь пробиться взглядом через узкие щели забрала сияющего шлема. Он слишком мало знал о зингарском воине, чтобы первым начинать переговоры. Каждое неверное слово могло выдать его незнание, усугубив и без того тяжелое положение. Аквилонская армия вдвое уступала зингарской в численности. Конан мысленно проклял пиктских вождей, заставивших его разделить армию и отправить немалые войска на границу.
