Гандерландец поспешил последовать его примеру.
Королевский советник выхватил документы и, отойдя на свое место, по левую руку от короля, взялся изучать их с аппетитрм настоящего судьи.
— И что вы хотите от короля? — спросил Просперо, поглядывая на Публия.
— Справедливости, — едва ли не хором ответили просители.
Старик покосился на своего противника и добавил:
— Мы надеемся на милость его величества. Пусть он разделит наши наделы королевским решением, чтобы отбросить все распри между нашими когда-то дружными семьями.
— Возмутительно, — неожиданно спокойно произнес королевский советник, закончив изучать пергаменты. — Границы на документах пересекаются. Это непростительная безалаберность, ваше величество. Надо наказать их сюзерена!
Глаза просителей засветились скрытым ужасом. Они хорошо знали своего графа. Как и то, что он с ними сделает, если у него будут неприятности.
— Решать буду здесь я! — строго сказал король, хлопнув по подлокотнику. Несильно, но и этого хватило, чтобы Публий испугано вытянулся в струнку. — Документы мне!
Просперо хотел наклониться к уху Конана, помочь советническим шепотом. Но поднятая рука короля остановила его на полпути.
Киммериец взглянул на два корявых рисунка, очерчивающих границы наделов. Фыркнул.
— Эти участки застроены? — спросил он.
— Нет-нет, ваше величество, — отозвался старик. — У нас там только огороды.
— Земля одинаковая?
— Да, ваше величество.
— Тогда — слушайте. — Он бросил пергаменты просителям. Крестьяне поймали, слегка примяв. Каждый безошибочно схватил свой документ. — Один из вас возьмет пергамент другого и проведет по спорной меже правильную, по его мнению, границу. Потом эту же линию повторит на втором документе. Другой же спорщик получит право выбора документа и, соответственно, надела. Чтобы не затягивать распрю, приказываю: пусть делит старец! Гандерландец получит право выбора земли. Теперь вам некого будет винить, кроме самих себя. Публий, проследи!
— Хорошо, ваше величество! — поклонился советник.
— Свободны!
Просители поспешили удалиться.
Конан постарался скрыть удовлетворение от своего решения, с наслаждением вбирая в себя удивленные взгляды напыщенных аристократов.
— У меня нет слов, — шепнул ему на ухо Просперо.
— Такое с тобой впервые.
7
Всадники стремительно ворвались в поселок, черной тучей надвинувшись на крестьян. Лучники расступились, давая дорогу.
— Разве это обязательно? — спросил молодой стрелок, печально глядя на резню, учиненную всадниками. Они беспощадно добивали всех жителей поселка, выживших в кровавом недоразумении.
— Это не нам решать. — Командир мельком взглянул на крестьян, испугано сбившихся в кучу. Вокруг них кружили сверкающие сабли, каждым взмахом разрежая строй. — Есть приказ, который они обязаны выполнить!
— Я не стал бы выполнять такой приказ.
— Тогда мне пришлось бы тебя убить.
Молодой воин с трудом сглотнул горькую слюну. Позорно убить, или быть позорно убитым. Не хотел бы он оказаться перед таким выбором.
— А забавно получилось, — улыбнулся другой лучник, обнажая ряд кривых зубов. — Я самого голосистого застрелил, а эти крестьяне, как накинутся друг на друга…
— Да, весьма забавно, — мрачно сказал командир и склонил голову. Он не привык к такой войне.
Надвигающийся гул заставил стрелков обернуться. В поселок входили колонны воинов, торжественно шествующих по пустынной дороге. Лучники знали, что основная часть армии обтекала узкое поселение, разбившись на два широких рукава одной реки.
Впереди строя вышагивал черный конь. Ветер в неуместном веселье играл длинной блестящей гривой. Его всадник скрывался под мощными доспехами, слепящими чистейшей белизной.
— Что-то мы застоялись, — сухо сказал командир лучников, ощупывая тетиву. — Разведчики мы или нет?
— Передовой отряд, — кивнул молодой стрелок.
— Тогда, клянусь Митрой, мы зря теряем время!
Разведчик оглянулся на белого рыцаря. Приподняв забрало, тот с улыбкой наблюдал за расправой, учиненной всадниками над крестьянами.
8
— Не нравятся они мне, — прошептал Конан на ухо Просперо, почтительно наклонившемуся к киммерийцу. — Клянусь Митрой, в них аквилонской крови меньше, чем во мне.
Помощник короля спокойно посмотрел на двух спорщиков, представших перед троном. Раскосые глаза и смуглая кожа обоих выдавали в них чужаков, пришедших на земли Аквилонии из Гиркании или даже еще дальше с востока.
— Думаю, они гирканцы, — заключил Конан.
— Да, скорее всего, — едва заметно кивнул Просперо. — Хотя и гирканское происхождение сомнительно. Сейчас в мире все так перемешалось. Мало кто жаждет чистоты крови. Они могут быть даже шемитами.
— Можно подумать, ты сам без греха. Да и я не послужу продолжателем аквилонской династии.
— Не спорю. Но все же…
Внезапно вперед вышел верховный жрец, взмахнув полой великолепного халата, сшитого из тонкого шелка лучшими мастерами Вендии.
— Перед тем как король выслушает вас, ответьте мне па один вопрос. — Глаза жреца загорелись яростным огнем. Конан не хотел бы оказаться на месте ответчиков. — Какой вы веры?
— Для меня есть только один бог, — быстро сказал первый спорщик, вытирая грязным рукавом лоб. — Митра, Владыка Света, Податель Жизни, Хранитель Горнего Очага.
Второй чужак кивнул, присоединяясь к словам противника. Этот был еще совсем юным. Даже не верилось, что он может осмелиться на встречу с королем. Только глаза заставили киммерийца задержать взгляд на едва ли не детском лице. Во взгляде юнца читалась смелость, граничащая с дерзостью.
Жрец еще некоторое время буравил чужаков взглядом, затем удовлетворенно хмыкнул и отошел к трону, став за спиной советника.
— Что бы вы хотели узнать? — спросил Просперо. — Говорите, не тратьте время короля попусту.
Спорщики переглянулись.
— Я долгое время работал на этого купца, — юнец махнул рукой на противника. Конан улыбнулся, его забавляла дерзость тона молодого аквилонца. — Мне понравилась его дочка. Я понравился ей. Мы поженились. Правда, мой дорогой тесть был категорически против. Говорил, что я еще слишком молод. — Юноша презрительно хохотнул. — Шестнадцать лет — это уже старость. Но мы все равно поженились.
