— Да, — устало сказал он. — Я знаю.
— Но везение иногда может повернуться к тебе задницей. Это один из главных законов жизни.
Он задумался, потом улыбнулся и пошел к печке. Полчаса спустя появилась веселая английская пара, однако Тед выставил их за дверь — они были так пьяны, что едва держались на ногах. На этом поток клиентов иссяк. Закрылись мы рано — сразу после девяти.
Я выкурил на пару с Кайлом косячок на веранде, пока он ждал Беки, и отправился к себе.
Домой я добрался за несколько минут до того, как разверзлись хляби небесные. Я развернул навес над верандой, взял пиво и сигарету, собираясь понаблюдать, как сейчас припустит, послушать, как дерево и ткань принимают на себя капли, словно по ним открыли пальбу. Но я-то знал, что просто тяну время.
Допив пиво, я вошел в дом, открыл ноутбук и понял, что сегодня я, наверное, буду рад сообщениям только от мошенников и продавцов виагры, сдобренным вирусами, которые выпущены в мир подростками, не понимающими, что их главная беда в неспособности по-настоящему соприкоснуться с миром в форме полноценного поцелуя с реальной девушкой.
Я набрал комбинацию клавиш.
Они, как всегда, были здесь — электронные тени пустоты с их обычными никчемными предложениями.
Но этим дело не кончилось.
Глава 07
Послание было коротким.
Если я не сниму трубку, пожалуйста, оставьте ваши координаты на автоответчике. Нам нужно поговорить.
И телефонный номер.
Меня это ошеломило. Я смотрел на цифры, словно это была табличка на дверях с надписью: ОПАСНО. Если вы отправили письмо по электронной почте, адресат получит его (за исключением случаев отказа сервера, слишком придирчивых фильтров спама или непредвиденных обстоятельств) почти мгновенно. В какой-то неопределенный момент в будущем он прочтет его, а потом, возможно, соблаговолит ответить. Этот вид связи подвержен случайностям и размыт во времени. Совсем другое дело — телефонный звонок. Это старая школа. Если набрать номер, существует вероятность того, что тебе в реальном времени ответит реальное лицо.
Электронное письмо было отправлено в 7.12. Часы ноутбука показывали, что сейчас 10.24. Не поздно ли для звонка? А какая разница — поздно или нет? Если эта женщина вознамерилась запустить в мою жизнь ручную гранату, разве я обязан соблюдать условности? Цифры изменились на 25, потом на 26. Чем дольше я буду рассуждать, тем позднее позвоню. Я взял телефон и набрал номер.
Прошло пять или шесть гудков, потом трубку взяли.
— Слушаю? — раздался женский голос.
— Говорит Джон Хендерсон, — сказал я.
Три или четыре секунды трубка молчала.
— Я вам перезвоню, — пробормотала женщина.
Ее слова слились в одно. После этого — тишина.
Я схватил пачку сигарет и вышел на террасу. Сидеть я не мог, а потому стоял — смотрел на дождь.
И ждал.
В доме я больше не курю. И алкоголь не пью. Это один из способов, с помощью которых я научился хотя бы на время отказываться от пива и сигарет. Я успел выкурить две сигареты, когда у меня в руке зажужжал телефон.
— Да, — ответил я, торопясь в дом, прочь от шума дождя.
— У меня есть всего пара минут, — сказал женский голос.
Похоже, говорила она на ходу.
— Кто вы?
— Меня зовут Эллен Робертсон.
— Это я уже знаю. Но…
— Мне нужна ваша помощь.
— Помощь? Что вы имеете в виду?
Она помедлила.
— Я боюсь.
— Чего?
— Я думаю, то же самое может случиться и со мной.
— Слушайте, я понятия не имею, что вы себе вообразили… вообразили, будто вам известно…
— Я живу неподалеку от Блэк-Риджа, — спокойно продолжала она, словно не слыша меня. — В двадцати минутах от того места, где прежде жили вы.
На мгновение это меня ошеломило, но потом я подумал — и что? Случившееся освещалось в местных газетах. Их можно найти в районных библиотеках и, конечно, в Интернете.
— И что?
— Подождите секунду, — попросила она.
Я различил шум, похожий на шуршание плаща быстро идущего человека. Продолжалось это секунд двадцать, а потом я услышал ее тяжелое дыхание — она снова поднесла трубку к уху.
— Мне нужно уходить, — сказала она изменившимся голосом — он стал озабоченным, нервным. — Я прошу прощения, но…
— Послушайте, — процедил я, находя интонации, которыми давно не пользовался, разве что с Кайлом так говорил прошлой ночью. — Я не знаю, кто вы такая, черт побери. Вы несете какую-то околесицу.
— Я человек, которому нужна помощь, — заявила она голосом, внезапно снова обретшим твердость, даже ультимативность, словно она была на грани истерики и едва сдерживала себя. — Никто на свете мне не поверит, кроме разве что вас, а теперь я вижу, что и вы мне тоже не поверите. Я думала, что вы знаете, но теперь вижу, что нет, а я не могу больше рисковать и отправлять вам письма, потому что он сканирует Wi-Fi. Если я скажу вам по телефону, вы решите, что я спятила и…
Она неожиданно замолчала. На две секунды трубка словно выключилась. Потом женщина быстрым голосом проговорила: «Прощайте», и теперь я слышал только ревущую тишину на другом конце.
Самое очевидное, что я мог сделать, это тут же перезвонить ей, но слово «прощайте» прозвучало смазанно, словно трубку не просто положили в карман, а оторвали от рта. Я предположил бы, что она — психопатка, которая пытается использовать меня еще не понятным мне способом, но мне знакомо, как говорят люди, когда они испуганы и выбиты из колеи. К концу разговора эта женщина точно была испугана или выбита из колеи или и то и другое сразу. Я не собирался врываться в ее мир трелью телефона.
Электронная почта тоже больше не годилась. Мысль о том, что «он» (бог его знает, кто «он», предположительно муж) изымает ее послания, казалась параноидальной, поскольку отправка электронного письма — действие неотменяемое. Позвоните кому-нибудь, и если вам ответит не тот голос, скажите, что не туда попали, или просто повесьте трубку, надеясь, что на том конце нет определителя номера. Но если электронное письмо отправлено, уже ничего нельзя поделать. Теперь сказанное вами словно написано краской на стене, и сколько ни скреби — краску не сотрешь.
— Черт! — выкрикнул я.
