телевизор. Все это располагалось на ковре, который, судя по его виду, чистили (если только вообще чистили), натирая куском мыла. Я, чтобы не расстраиваться еще больше, даже не стал проверять туалет, куда вел короткий коридор в конце комнаты. Кроме чтения листочка в кривой рамке, сообщавшего, что не разрешается делать постояльцам, развлечься здесь было нечем — напротив, все побуждало как можно скорее распрощаться с этим местом. Я стал просматривать звонки на телефоне и нажал «вызов», найдя номер, присланный по электронной почте днем ранее. После шести гудков вызов переключился на голосовую почту.
— Миссис Робертсон, приветствую вас, — сказал я с напускной веселостью. — Говорит Джон из «Книжной лавки Хендерсона». Хотел сообщить, что интересующая вас книга доставлена. Она здесь — ждет вас. Желаю доброго дня.
Я отключился, чувствуя себя глупо из-за попытки скрыть истинную цель звонка, уловки на уровне юных детективов из книжек про братьев Харди. И из-за того, что приехал в Блэк-Ридж. И вообще. Точка.
Я вышел из мотеля. Если не знаешь, где тебе нужно быть, лучше находиться в движении.
Следующий час я бродил по городу. Утром явно прошел сильный дождь, а вскоре горожане могут ждать и первого снега. Блэк-Ридж никогда не принадлежал к тем местам, где мне хотелось остаться надолго. Город выглядел чужим и не пожелал ни на йоту отойти от заведенного распорядка, чтобы мне понравиться. По улицам проезжали грузовички. Люди входили в дома и выходили на улицы. Подростки бродили по тротуарам с таким видом, будто само трехмерное пространство было им в тягость. Несколько объявлений «Продается», которые я видел во дворах, казались обтрепанными, и ощущение возникало такое, что бизнес здесь чаще сворачивается, чем открывается. Вообще весь Блэк-Ридж создавал впечатление, будто его хотят распродать по дешевке, только забыли дать рекламу.
Стоило поднять глаза над уровнем крыш, как всего в нескольких улицах от тебя виднелись кроны деревьев и сгущающиеся тучи над ними. Они с гор накатывались на город, чтобы напомнить людям, кто тут хозяин. Есть места, где человек убедительно заявил свои права на планету, превратив ее в нечто большее, чем в среду обитания рода человеческого. Штат Вашингтон к таким местам не принадлежит, и здешние горы всегда казались мне удивительно самодостаточными. После почти трех лет, проведенных на побережье, приятно было увидеть их снова.
А телефон мой тем временем все не звонил и не звонил.
Я обнаружил, что разглядываю женщин на улице, спрашивая себя: может, кто-то из них и есть та, ради которой я приехал? Естественно, выяснить это было невозможно. Обычно незнакомые люди в нашей жизни — все равно что стертые лица массовки. Но если начинаешь присматриваться, оказывается, что у каждого есть индивидуальные черты.
В конечном счете я вышел на Келли-стрит, единственную улицу, которая может привлечь туриста на время чуть большее, чем требуется для заправки машины или поедания гамбургера. Я купил кофе и явно домашнего изготовления батончик мюсли в заведении под названием «Сестры Райт». Обслуживала меня веселая девица с бросающимися в глаза голубыми волосами. Я сел на скамейке снаружи, попивая кофе и разглядывая улицу. Жизнь едва теплилась повсюду, кроме таверны «Горный вид», расположенной напротив, но даже ее клиенты выглядели тускло и убого: мужчины и женщины то входили, то выходили на негнущихся ногах, как ходят в состоянии подпития, спускаясь по склонам, видимым им одним.
Говоря по правде, Блэк-Ридж всегда был и остается свалкой. Мы с Кэрол почти не заезжали сюда — покупали продукты в Рослине, или Шеффере (ближайшие к нашему дому городки), или Кле-Элумс (более крупном, чем Блэк-Ридж, но никак не относящемся к разряду мировых столиц). Изредка мы садились в машину и ехали через перевал Снокалми в Сиэтл — это приблизительно три часа езды. На пути было еще несколько городков — Снокалми-Фоллс, Снохомиш, Берч-Кроссинг, куда имеет смысл заезжать, только если вы готовы раздвинуть рамки своего представления о хорошо проведенном времени.
Блэк-Ридж не входил в число посещаемых нами мест, и это была одна из причин, по которой я на время обосновался здесь в мотеле два с половиной года назад. Почти все это время я провел пьяным, запершись в номере, или же на стуле позади дома, глядя на заброшенный плавательный бассейн. В этом случае я тоже был пьян. Я в то время специализировался на пьянстве. Но это дело прошлое, а потому я без особого сочувствия смотрел на людей, которые заходили в «Горный вид». Я не знал, относится ли Эллен Робертсон к тому типу женщин, которые могут днем оказаться в баре, а потому наблюдал за этим заведением краем глаза.
Или говорил себе, что наблюдаю лишь краем глаза. Объяснялось мое поведение просто — я не знал, что мне делать или куда пойти, и понятия не имел, как выглядит эта женщина. Пока Эллен не позвонила мне, я мог только тупо сидеть на скамейке. Я растянул чашку кофе, насколько мог, но начало темнеть и холодать, и я наконец встал.
Не успел я сделать это, как заметил молодую женщину, идущую по другой стороне улицы, — высокую, темноволосую, закутавшуюся в черный плащ — этакая долговязая ворона. Она сразу же, без колебаний вошла в таверну. Когда она потянулась к ручке двери, мелькнули бледная щека и краешек лба.
Может, это Эллен? Нет, вероятно, нет.
Как только она исчезла за дверью, я услышал крик у себя за спиной, повернулся и увидел нависшего надо мной крупного человека. Я замер на мгновение, спрашивая себя, что случится дальше.
— Господи боже! — сказал он. — Какого черта ты тут делаешь?
— Это вместо «здравствуй», я так понимаю?
— Господи Иисусе, Джон. Сколько лет… Ты похудел.
— Ну похудел, — заметил я невозмутимо, готовясь выдержать одно из фирменных объятий Билла Рейнза.
Билл-то, черт его подери, не потерял ни фунта. Когда я познакомился с ним, он был крупного, но пропорционального сложения. Но в нем уже тогда сидел парень еще крупнее и ждал своего часа, а Билл старался изо всех сил, чтобы ему помочь. Он всегда был таким громадным, общительным и использовал свою фамилию[2] для глуповатых, но обезоруживающих шуток о погоде на северо-западе тихоокеанского побережья.
Я наконец отстранился.
— Ну что, глиста несчастная, — сказал он, — как поживаешь?
Я пожал плечами.
— Ну-ну. Кэрол с тобой?
— Нет. Я здесь вообще проездом.
Мы поговорили несколько минут, за которые я узнал, что Билл по-прежнему живет на севере городка, все еще работает в семейной юридической фирме в Якиме, а сейчас направляется к клиенту, чье дело, по его жизнерадостным уверениям, неизбежно проиграет. Я сказал, что живу и работаю в Орегоне, но в подробности вдаваться не стал. Не стал я распространяться и о том, зачем приехал в Блэк-Ридж. Я спросил, как поживает его жена, потому что об этом принято спрашивать.
— Отлично, — ответил он, взглянув на часы. — Ну, ты же знаешь Дженни. У нее всегда что-нибудь на уме. Слушай, Джон, черт побери, мне нужно бежать. Глупо, но я опаздываю — просто жуть. Ты сегодня вечером свободен?
— Скорее всего, нет.
— Черт. Это меняет дело. Тогда позвони мне. Джен сейчас нет в городе. Мы с тобой загуляем, как в старину. Давно пора. Мы просто обязаны, не находишь?
— Договорились, — согласился я.
— Ну, значит, решено, — сказал он.
На минуту он, казалось, успокоился, потом хлопнул меня по плечу.
— Вот ведь ерунда какая — нужно бежать. Значит, позже?
— Само собой.
Я проследил, как он перебегает улицу и садится в свою машину, потом вернулся в мотель, сел за руль и поехал — сделать то, что весь день вертелось у меня в голове и было, наверное, главной причиной того, зачем я вообще прилетел сюда.
Есть шанс, что я никогда не встречусь с миссис Робертсон, но, вероятно, это и не имеет значения. Но
