Толстяк просто лез из кожи, старательно избегая даже мало-мальски скользких формулировок – и его старания были оценены. Гельда также был предельно корректен:
– И что же это за талисман?
– Серебряный зверек. Мышка, а может, суслик. Серебряная фигурка с изумрудными глазками. Он вам знаком? Сейчас я изложу вам принцип действия этого амулета. В действительности он является мощнейшим оружием, как ни странно… Разумеется, это великая тайна… И-и… не могли бы вы отослать своего ученика?
– Нет! От Конты у меня нет тайн! – в последнее время Гельда, очень сухой и черствый человек, стал относится к своему последнему ученику со своеобразной грубоватой нежностью, наконец-то по достоинству оценив преданность паренька. А тот – довольно посредственный маг, но добрейшая натура – платил своему учителю прямо-таки сыновней привязанностью…
– Ну, вам виднее. Итак…
Закончив свои пояснения, Гимелиус твердо взглянул в глаза Гельде:
– Что скажете, почтенный Гельда-колдун?
– Мне одному это не под силу. Ведь прежде всего нужно проникнуть в город.
– Я обеспечу вам поддержку всех колдунов, какие только есть в этом лагере. Не говоря уж о своем полном содействии…
– Н-ну… Тогда еще одно условие… Конта, пойди-ка принеси еще два ведра воды!
– Но учитель, все наши ведра полны…
– Да?.. Тогда – вот монета (Гельда порылся в тощем кошеле, висящем на поясе). Сбегай в лагерь графа Гезнура, купи еще кувшинчик этого вина. Ступай… Итак, мое условие. Если со мной что-либо случится… ну, вы понимаете… Словом, я прошу вас, мастер Гимелиус, позаботиться о Конте. Он, что называется, звезд с неба не хватает, но парнишка славный. Обещаете?
– Обещаю, – очень серьезно ответил толстяк.
– Увы, Алекиан, ты не хочешь понять меня!
Император уже в который раз пытался заставить старшего сына принять свою точку зрения – тот не поддавался. За время войны Алекиан возмужал, раздался в плечах, словом, из тощего юнца превратился в худощавого молодого мужчину… И соответственно, стал упрямее и несговорчивее – он осмеливался спорить с отцом, чего прежде не бывало никогда… Возможно, Алекиану несколько кружило голову то, что в альдийской войне ему – единственному из полководцев – удалось добиться некоторых успехов. Принц благополучно привел из Гонзора несколько караванов с припасами для войска (обратными «рейсами» отправлялась скудная добыча и огромное количество раненых и серьезно больных воинов). В Ничейных полях его конвои подстерегали орки, довольно большими отрядами являвшиеся из Черной Скалы на помощь Лорду Внешнего Мира. В степи то и дело происходили ожесточенные стычки, в которых Алекиан показал себя хорошим бойцом и осмотрительным полководцем. Не то, чтобы он оказался гениальным стратегом, нет… Но уж чему принца научило поражение в Арникской битве – так это осторожности… Авторитет принца среди его рыцарей весьма вырос, а молва уже приписывала ему необычайные таланты воина и вождя, многократно преувеличивая успехи Алекиана в схватках с орками… Весьма показательными были, кстати, косые взгляды маршала Каногора, как всегда ревниво относящегося к чужой воинской славе. Все это не могло не сказаться на нраве юноши – он стал куда несговорчивее… Куда несговорчивее.
Спор прервало появление слуги, доложившего о том, что явились Гимелиус с Гельдой и просят аудиенции. Парочка заявилась вместе – Элевзилю это показалось занятным:
– Проси! – кивнул он слуге.
Тот откинул перед гостями полог – первым важно вплыл Гимелиус, за ним, низко наклонясь, вошел долговязый Гельда-колдун.
– Ваше императорское величество, – после обязательных приветствий начал Изумруд, – мы принесли добрые вести…
– Наконец-то! Мы ждем добрых вестей уже несколько месяцев. И что же вы мне поведаете? Вы нашли способ одолеть демона?
– Увы, ваше императорское величество, пока нет. Но, мы, кажется, нашли способ сделать его положение… м-м-м… Ну, скажем, менее прочным. Возможно, это заставит его оказаться более восприимчивым к мирным предложениям… м-м-м… – придворный маг тщательно подбирал обтекаемые формулировки, – и подтолкнет на переговорах к позиции… м-м-м… более благоприятной…
– Прекрасно! Ты слышишь, Алекиан? Возможно, мастер Гимелиус принес разрешение нашего спора. – Алекиан упорно настаивал на том, чтобы заключить мирный договор с Ингви, что Император считал равносильным полному поражению. И пожалуй был прав. – Что вам требуется для исполнения вашего плана? Можете рассчитывать на любое содействие.
– Прежде всего, ваше императорское величество, мы бы хотели убедиться, что обещанная награда все еще…
– Да-да! В случае успеха она ваша, мастер Гимелиус.
– С позволения вашего императорского величества, не моя, а мастера Гельды. – Элевзиль удивленно поднял брови. – С меня будет достаточно сознания того, что мой Император выйдет победителем, а я приложил к этому руку. К тому же мастеру Гельде достанется исполнение весьма опасного дела. И вот поэтому – второе условие. Нам нужна помощь всех магов, что находятся в этом войске.
Император нахмурился. Очень многие монархи, вельможи и полководцы его армии взяли в этот поход своих колдунов, поднаторевших в боевой магии, однако заставить их сотрудничать – задача еще более сложная, чем заставить действовать слаженно их господ. Волшебники весьма ревнивы к чужой славе и заставить их подчиниться даже придворному магу Императора… Но если это необходимо…
– Вы можете рассчитывать на наше полное содействие.
И работа закипела. Лестью, угрозами, посулами Гимелиусу удалось принудить к сотрудничеству пеструю толпу магов, отданных в его распоряжение – и уже к вечеру в его зеленом шатре вовсю шли магические действа. Все делалось в величайшей тайне. Ученики Изумруда окружили шатер и не позволяли любопытным приближаться к нему ближе, чем на тридцать шагов. Впрочем, таковых было немного – колдунов боялись. Многие ученики надели поверх зеленых балахонов кольчуги и шлемы и вооружились мечами и копьями, другие, считающие, что им достаточно одного лишь магического искусства, грозили посохами и странными амулетами тем из солдат, кто осмеливался подойти поближе. Так что интересующимся оставалось издалека наблюдать, как перед шатром выстраиваются десятки магов и хором распевают заклинания, как другие входят в шатер, принося что-то под полами просторных одежд. В самом шатре, где происходила главная часть тавматургических церемоний, то и дело что-то вспыхивало, иногда сквозь отдушину вырывались разноцветные клубы дыма. А уж запахи оттуда неслись – не приведи Гилфинг… К заходу солнца суета в шатре и около него как будто прекратилась, однако маги не расходились, словно ожидая чего-то.
Около трех часов ночи (к этому времени даже самые любопытные из солдат уже спали) полог зеленого шатра приоткрылся. Нечто черное, чернее самой ночной тьмы, излилось наружу и медленно потекло в сторону Альды. Колдуны гурьбой шли позади, нестройно шепча заклинания и простирая руки вперед, дабы сконцентрировать таким образом действие магии. Тьма не спеша подползла к городской стене, остановилась перед ней на несколько секунд, словно обнюхивая камни и затем так же легко потекла вверх. Чернильной каплей она плавно перевалилась через парапет, канула внутрь. Достигнув мостовой, тьма словно расплескалась и исчезла. Какая-то довольно высокая фигура, скрываемая до того черным туманом, быстро метнулась к стене ближайшего дома, в тень…
Колдуны постояли перед стеной еще несколько минут серыми изваяниями, похожими друг на друга своими просторными одеяниями, разные цвета которых выкрасила одной и той же темной краской ночь, затем один из них, самый толстый, сказал веселым довольным тоном:
– Ну, почтенные мастера, кажется дело сделано! – мага, как будто, совершенно не смущало то, что на стене, там, куда проник его таинственный посланец, суетятся и встревоженно перекликаются караульные с факелами…
В дверь королевской опочивальни осторожно постучали. Ингви сел в кровати и бросил:
