лошадях с черного хода. Моя ярость придала мне решимости и я вытянул вперед свои захваты, подняв за стеной два десятка уцелевших гадов в воздух. Подтянув их к себе, я опустил их на землю и зло посмотрел в их лица, перекошенные ужасом. Я дождался, чтобы каждый их них в моих глазах прочитал себе смертный приговор и осознал свою неминуемую гибель. Вот тогда я начал их медленно убивать, дробя каждую косточку в их теле, отрывая их конечности… Кончилось это дело тем, что я осознал себя стоящим перед двумя пленниками, окруженных грудами кровоточащего мяса.
Машинально я отметил, что остановился как раз вовремя. Мне были нужны пленные, чтобы расспросить об интересующих меня подробностях. Но теперь я не буду их спрашивать, не буду пытать, ведь есть более легкий путь. Я подтянул одного из них и взглянул ему в глаза, сразу погрузившись в его разум. Там я увидел похожий участок степи, усаженный колючками и сухими травами. Посреди всего этого возвышался недоуменно осматривающийся вокруг кочевник. Подойдя к нему, я с размаху отвесил оплеуху, от которой его фигура потеряла четкость и стала растворяться в воздухе. Теперь он мне не помешает, подумал я и приступил к делу. Осмотрев все растения, я начал искать те, которые отвечают за недавние воспоминания. В этом мне помогли мои опыты над пленными, проводимые в прошлый раз. Именно тогда я научился определять содержание определенного участка, представляемого моим сознанием в форме растения, только дотрагиваясь до него или же вдыхая его аромат (если в моем сознании это цветок). Провозившись так, по субъективному времени, с полчаса, я обнаружил, что интереса этот пленный не представляет, так как только еще три десятицы назад был простым пастухом.
Вынырнув из его разума, я грубо отшвырнул тело пленного и перешел ко второму. Он был одет в более дорогую одежду, а на поясе у него висел кинжал, украшенный несколькими драгоценными камнями. Когда я подошел к нему, ужас в его глазах достиг своего апогея и пленный просто отключился. Но это не спасло его от допроса. Раскрыв его глаза пальцами, я проник в его разум и, не мудрствуя особо, просто решил скопировать себе все подряд, ведь в своих воспоминаниях мне было гораздо легче разбираться, чем копаться в чужой голове. Начав процесс создания дубликатов тех колючек и кустов, что обнаружились в разуме пленного, я мысленно хлопнул себя по лбу, а потом просто с корнями вырвал все эти растения и переместил к себе на полянку, основательно расширив её границы. Это оказалось весьма несложно, так что зря я опасался в свое время экспериментировать подобным образом в своем мозгу.
Успешно посадив новые растения, я щедро полил их своей энергией и вынырнул из подсознания, чтобы почувствовать прикосновение.
— Алекс, очнись!
Меня снова потрясли за плечо. Я отпустил все еще бессознательного пленного под ноги и отошел в сторону.
— Алекс, с тобой все в порядке? — спросил меня Крот, который тряс меня за плечо.
— Вроде да, а что? — ответил я.
— Просто у тебя кровь из носа течет и глаза стали черными, — пояснил друг.
Я машинально провел ладонью по лицу и уставился на окровавленные пальцы, а потом ускорил процессы регенерации.
— Перенапрягся немного, — пояснил я ребятам, настороженно смотревшим на меня.
— А глаза почему такие? — не унимался Крот.
Я прислушался к себе и обнаружил, что во мне все еще бушует лютая ненависть, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Я закрыл глаза, а потом глубоко вздохнул, заставляя себя расслабиться и погасить тот огонь, что бушевал в моей груди. Спустя пару вздохов я открыл глаза и дождался одобрительного кивка Крота.
— Вот теперь, стало, как раньше. А я уже думал испугаться…
— Да я и сам едва не испугался, — ответил я, сделав себе зарубку на память, поразмыслить еще и над этим.
Парни, глядя на меня, немного расслабились и уже не смотрели так внимательно, а я огляделся вокруг. Ну и натворил я дел! Везде, куда бы я не посмотрел, валялись мертвые тела степняков. Сколько их было всего, я даже не мог сосчитать и приблизительно. Может две сотни, а может и все три, разве сейчас это было важно? Главное, что я не успел защитить тех, кто мне доверился, я потерял Город!
— Алекс, что будем делать с пленными? — подошел ко мне деятельный Рин.
Я посмотрел на оставшихся в живых двух врагов. Один из них только сидел и бездумно смотрел прямо перед собой, а второй уже очнулся и недоуменно оглядывался вокруг. Под нашими изумленными взглядами он принялся махать перед собой руками, глупо улыбаясь, а затем засунул пальцы одной из них себе в рот.
— Что это с ними? — спросил меня Трит.
Глядя на пленного, что сейчас заинтересовался блестящей пряжкой на ремне лежавшего рядом с ним изломанного тела, я ответил:
— Один из них лишился души, а второй потерял все свои знания. Вы легко можете угадать кто из них кто.
Глядя на все еще живые тела, я понял, что напрасно тогда беспокоился по поводу того, что знания, полученные мной от пленного, могут повредить мне. Теперь я получил наглядное и убедительное доказательство того, что душа и знания — это не одно и то же, как я думал всегда. Хотя, вполне может быть, что это только в этом мире у разумных существ они так четко разделяются. Это было непривычно, это было странно и требовало более тщательного осмысления, на которое у меня не было времени. Я еще секунду посмотрел на бестолковые действия второго, что продолжал вести себя словно маленький ребенок, а потом просто сформировал перед собой лезвие. Через секунду два обезглавленных тела легли на землю, пополнив и без того немалое количество трупов.
— Командир, Город горит! — донесся до меня голос Дина.
Оглядевшись вокруг, я заметил, что столб дыма, поднимающийся над центром города, стал намного гуще. Нужно погасить пожар, иначе может сгореть все вокруг, подумал я и вместе с парнями поспешил в том направлении. На бегу я замечал мертвые изуродованные тела жителей, женские, детские… Вся жалость к степнякам, начавшая было зарождаться в моей душе, моментально испарилась. Тот, кто посмел сотворить такое с детьми, не заслуживает жизни.
Добежав до центра города, мы обнаружили, что вовсю полыхает церквушка. Огонь уже перекинулся на несколько домов поблизости и подыскивал себе новую жертву. Парни кинулись за ведрами, а я понял, что такими темпами проблему не решить, ведь колодец находился далековато. Что мне можно сделать магией? Сдуть пламя напором воздуха или зачерпнуть воду в реке?… Я сплюнул и подумал, что мозги в последнее время начинают мне отказывать. Все можно сделать еще проще и лучше. Я просто открыл себя энергии, которая была в огне, и стал её втягивать в себя. Точно так же, как я остужал раскаленный металл, я забрал всю силу, что накопилась в этом пожаре, и огонь сразу стих. Прибежавшие с полными ведрами парни только с удивлением рассматривали наполовину сгоревшие дома.
Церковь выгорела практически полностью, картины, естественно, не уцелели. Я пожалел об этом, так как уж очень запомнилась мне та третья картина с поверженным Темным, на неё бы мне хотелось взглянуть еще разок. Неподалеку от церкви я увидел тело в рясе. Священника степняки не стали мучить и просто перерезали горло. Я посмотрел на мертвого святошу и в который раз отметил, что моя жизненная позиция все же намного лучше церковной. Святой убеждал меня проявить жалость к врагам, но в итоге сам стал их жертвой. Так кто же теперь из нас двоих прав, мысленно обратился я к нему. Молчишь? Так я отвечу — только я!
Я молча повернулся и побрел прочь к своему дому. Сейчас главным для меня было разобраться в воспоминаниях степняка и понять, когда ждать следующую группу во главе с магом. Проходя по улицам, я увидел Рокина, который стоял на коленях и со слезами на глазах сжимал в руках тело мертвой девушки, в которой я узнал одну из поварих. Значит, у них было все серьезно, машинально отметил я и просто прошел мимо. Утешать его смысла не было никакого, да и не подберу я сейчас таких слов, которые могли бы принести облегчение, ведь у самого на душе образовалась горечь и пустота.
Пройдя еще два двора, я услышал вой, полный тоски и безысходности. Свернув в сторону его источника, я пробрался через огороды на параллельную улочку и обнаружил Волчонка, стоящего над телом мертвой матери. Я снова только развернулся и пошел обратно, провожаемый тягучим звуком, выворачивающим нервы наизнанку. Сегодня мы все многое потеряли. Кто-то — любимую девушку, кто-то —
