автомата. На этом поиски закончились.
Дождь, наконец, прекратился. Показалось лимонно-желтое солнце в легкой голубой дымке. Наступил вечер, но Энн не появлялась. Почему она до сих пор не приехала?
— Она скоро придет, дорогой мой.
Макс вздрогнул, услышав мягкий женский голос, прервавший его размышления, поднял взгляд и увидел Уазо (для малознакомых — Уазо де Нюи)[1].
Уазо, любимица Вивиан и Шарлотты, жила в Роузбэнке и вела там хозяйство, а в свободное время подрабатывала еще в нескольких местах, включая «Голодный взгляд».
Сказать, что Уазо была эксцентричной женщиной, — значило бы почти ничего не сказать. Уазо была не только эксцентричной, удивительно красивой и обаятельной, но в то же время независимой женщиной. Миниатюрная смуглянка с черными вьющимися волосами, женственная и непосредственная. Поговаривали, что она была любимой женщиной Нэта Арчера, отставного детектива департамента полиции Нового Орлеана по борьбе с тяжкими преступлениями, или проще убойного отдела. В городе Уазо считалась «неофициальной» собственностью Арчера, но ей самой такое определение вряд ли понравилось бы — Уазо не могла быть ничьей собственностью.
— Вы что-то сказали? — переспросил Макс. Он не ослышался, она действительно сказала, что Энн скоро придет, — он уверен, она имела в виду именно ее, хотя об их дружбе с Энн Уазо знать не могла. Даже если и знала — предположим, Энн ей сказала, — не могла же она прочесть его мысли.
Уазо, не глядя на Макса, налила в его чашку свежий кофе из кувшина, потом подняла голову и посмотрела на него сначала безразлично и отстраненно, а потом в ее глазax вспыхнул огонь, и тут ему показалось, что она просверлила его взглядом насквозь.
— Еще что-нибудь желаете?
— Спасибо, ничего больше. — Он покачал головой. — Но вы сказали…
— Ничего, — перебила его Уазо, — ничего я не говорила.
Макс нервно постучал пальцами по столу и вопросительно посмотрел на Уазо.
— Ну, мне пора возвращаться к делам, — сказала Уазо, нахмурившись и не переставая буравить его взглядом, — береги тех, кого любишь.
Улыбка осветила ее лицо.
— Уазо устала, а ты наслаждайся своим кофе, — сказала она напоследок и танцующей походкой направилась за стойку. Широкая юбка развевалась вокруг ее ног. Заняв свой командный пункт, Уазо продолжала внимательно наблюдать за Максом и за всем залом.
За книжными полками кто-то засмеялся, но Максу не было видно, кто смеется. Одиноко сидевший мужчина зашелестел газетой и принялся за свой сэндвич. Жизнь магазина-кафе шла своим чередом.
О чем, черт возьми, говорила Уазо? Что она знала? Макс нервничал и не сводил глаз с патрульной машины. Он еще не решил, как ему построить разговор с шерифом, что следует рассказать и о чем стоит умолчать. Он не знал, насколько откровенным следует ему быть. Одно Макс решил точно. Глупо и бесполезно рассказывать Спайку о телефонном звонке, ведь как только история Макса будет известна в Туссэне, он тут же станет притчей во языцех — а если Мишель не объявится в ближайшее время, то и первым подозреваемым.
Наконец Спайк вышел из машины и, раскланявшись с выходящей из магазина женщиной, направился к дверям. Макс внимательно изучал человека, от которого, возможно, будет зависеть его судьба. Голубоглазый блондин, стройный и мускулистый, в форме цвета хаки, которая сидела на нем как влитая, и надвинутой на лоб шляпе Спайк держался спокойно и уверенно и производил впечатление славного парня.
Для Макса время тянулось мучительно долго — хороших новостей он не ждал. Солнце окончательно скрылось за плотными облаками. Дождливый, пасмурный день быстро угасал. Наконец, зазвенел дверной колокольчик, и Спайк вошел в зал.
Макс приподнялся было, чтобы окликнуть Спайка, но Уазо его остановила:
— Сиди тихо, радость моя. К нам идет крутой законник. Заходи, Спайк, ты — обалденный мужчина. Давно тебя дожидаюсь! Что тебе принести? У нас сегодня гумбо — просто пальчики оближешь, лучшее гумбо в городе. А еще… нет, нет, нет — гумбо будет как раз кстати. Лучше всего. Сейчас принесу тебе полную тарелку.
Макс уже достаточно освоился с кухней южных штатов и в хорошие времена сам с удовольствием заказывал гумбо, аппетитную, сытную похлебку из стручков бамии с мясом, курицей, крабами, томатами, креветками и устрицами, обильно приправленную базиликом и кайенским перцем. Он даже выяснил, что такое бамия, и знал, что завезли ее из Африки лет двести тому назад. Но сейчас о еде он и думать не мог.
Спайк стянул шляпу, ухмыльнулся Уазо, а она закружилась на месте, приложив руки к сердцу и всем своим видом показывая, что приход Спайка ее просто осчастливил. Черные локоны взметнулись вверх. Уазо просто впала в экстаз.
«Забавно, — подумал Макс, — она всегда так встречает Спайка или сегодня какой-то особенный случай?» Странная женщина — что на уме, то и на языке. Но все привыкли к этому, и никто, казалось, не принимал Уазо всерьез. Так что и ему не стоит. Мало ли что она сказала.
В зале раздался хохот, но Спайка шумная встреча нисколько не смутила.
— Пожалуй, закажу гумбо, Уазо, — ответил он со смехом. — Я сяду за столик к Максу, вон там у окна. И принеси мне черного кофе, погорячее.
Спайк уселся в кресло напротив Макса, и они пожали друг другу руки над сине-белой клетчатой скатертью.
— Вы знакомы с Уазо? — спросил Спайк.
— А как же! Спайк, вы не забыли — я живу в Роузбэнке. Там же, где и она. Неужели вы думаете, она позволит кому-то себя проигнорировать?
— Да уж.
— Похоже, она много работает — в самых разных местах, — сказал Макс, вглядываясь в дорогу за окном, — вот, недавно узнал, что и здесь тоже.
— Уазо работает еще у Джилли Готро в кафе «Плюшка», по утрам помогает в пекарне. Днем возвращается в Роузбэнк, приводит комнаты в порядок, следит за тем, чтобы все было, как ей нравится. Потом, к вечеру приходит сюда. — Спайк нагнулся к Максу и добавил полушепотом: — Мне кажется, что Элли стала позже закрывать магазин только для того, чтобы дать Уазо подзаработать. Ей сейчас нужны деньги.
— Очень похоже на Элли, — ответил Макс и чуть было не сказал, что сможет пригласить Уазо работать в клинику, когда она откроется, — там будет много рабочих мест. Но, пожалуй, это была плохая идея — для непривычных пациентов Уазо могла превратиться в настоящий кошмар.
Итак, Уазо работала в пекарне при булочной, через которую по утрам проходил почти весь город, а многие возвращались перехватить чего-нибудь к ланчу. Кроме того, лечила домашних животных. Она называла себя «звериным терапевтом» и снимала стрессы у избалованных домашних собак и кошек, но и это было не все. Уазо гадала и предсказывала будущее, пела на похоронах и могла — при необходимости — навести порчу.
Уазо быстро обслуживала посетителей за стойкой кафе, время от времени прищелкивая пальцами в такт песням в стиле кантри, которые лились из старого приемника, прижатого к стенке большой банкой с солеными леденцами. По какому-то сигналу, возможно, это был сигнал «мяу!», но Макс его не слышал, она отворила дверь, посмотрела вниз и уже через минуту предстала перед посетителями кафе с изящной белой кошечкой на плечах. Кошка, которую звали Ирен, спокойно смотрела на всех своими египетскими в черных обводах глазами.
Нет сомнений, департамент здравоохранения не одобрил бы появление животного на предприятии общественного питания, зато завсегдатаи кафе были в полном восторге.
— Ирен, душечка, Ирен, ты наша радость, — слышалось отовсюду, и Макс понял, что это существо здесь давно и надолго. «Душечка Ирен» только морщила губу, с достоинством принимая восторги публики.
— Макс, вы мне звонили, — сказал Спайк.
