— Я просто перезвонил в ответ на ваш звонок, — ответил Макс.
— Так дело не пойдет, Макс. — Спайк улыбнулся и покачал головой. — Почему бы вам не рассказать, что у вас на уме, а я расскажу, о чем думаю.
«Бессмысленно хитрить и утаивать факты, — подумал Макс, — ничего я этим не выиграю».
— Спайк, я думаю о Мишель Рейли. Надеюсь, вы пригласили меня потому, что у вас хорошие новости.
Уазо с Ирен на плечах принесла кофе Спайку, внимательно посмотрела на обоих и ускользнула к себе за стойку.
— Я вас пригласил не для этого, — ответил Спайк. — У нас нет никаких улик — ни одного следа, Макс. Только та информация, которую вы мне предоставили. Мишель обедала с вами и вашими братьями. Потом вы отвезли ее в «Мажестик», вы видели, что она вошла в холл. Все. С тех пор ее никто не видел. Она исчезла.
— Мы оба знаем, что она не исчезала. — Макс снова и снова мысленно проигрывал тот вечер. Он оставался у отеля до тех пор, пока свет в холле не погас, и только после этого уехал. Что могло с ней случиться? — Она вошла в отель. Если бы что-то случилось — кто-то на нее напал, — то как Долл и Гейтор могли не услышать шума? Почему нет никаких следов борьбы?
— А вот это вы мне расскажете.
— Повторите. — Макс похолодел.
— Я сказал, что это вы мне расскажете, почему нет никаких следов борьбы и почему никто ничего не слышал. Что-то у меня никаких идей нет. И, в отличие от вас, я никогда эту женщину не видел.
Макс нахмурился, взглядом подозвал Уазо и заказал еще чашку кофе. Ему нужно было взять паузу. Уазо тут же подошла к их столику, держа в одной руке тарелку гумбо для Спайка, а в другой — кувшин с кофе. Поставив тарелку перед Спайком и налив кофе, она внимательно посмотрела на обоих.
— Осадите назад, мужики, — серьезно сказала Уазо, переходя на шепот. — У вас серьезные проблемы. Я чувствую запах беды, большой беды.
Она втянула носом воздух и вернулась за стойку.
Макс сидел опустив глаза. Опять, второй раз ему говорят о запахе беды. Сначала Энн в забытьи просила не убивать ее и не сжигать, теперь Уазо говорила о запахе — запахе гари, быть может. Если бы он был трусом по натуре — давно бы сбежал из этого города. Но что толку, куда бы он ни сбежал, он не сможет остановить это безумие.
Уазо принесла маисовый кекс, приготовленный по рецепту ранних колонистов из кукурузной муки, молока и яиц, и медовое масло и присела за стол.
— Уазо, ты ушла с рабочего места, — заметил Спайк.
— Ничего, господин законник, мне и здесь всех видно, — ответила Уазо с усмешкой.
— По-моему, кто-то ищет вас в книжном отделе, — присоединился к шерифу Макс.
Уазо посмотрела на него с нескрываемой жалостью:
— Они знают, где меня найти. А в книгах я не спец. У нас группа консультантов сидит у другого входа — они все знают, на любой вопрос ответят. И мне хорошо — и они при деле. Эта Мишель приехала на работу устраиваться, в Грин-Вейл, так? Его раньше называли Домом душевного покоя, чтоб вы оба знали.
Уазо сняла кошку с плеч и усадила на колени. Ирен с интересом поглядывала на мужчин своими зелеными с золотыми ободками глазами.
— Мы знаем, как называли этот дом раньше, Уазо, но спасибо за информацию, — ответил Спайк.
— Она умерла, эта женщина. Я знаю, я это вижу.
— Кто умер? Что вы видите? — Макс откинулся назад. Ему показалось, что его ударили. Может быть, Уазо сказала и про огонь — а он не услышал?
— Это нелегко — я не могу включить свое видение, как картинку. Надо ждать, чтобы она стала четкой. Но Мишель больше не с нами, — ответила Уазо.
— Уазо, такими вещами не шутят! — ощетинился Макс.
Спайк с аппетитом уплетал свою похлебку, демонстративно не обращая внимания на Макса. Но Уазо припасла кое-что и для него.
— Вивиан, — резко сказала Уазо, нацелив свой указательный палец с ярко-красным наманикюренным ногтем на Спайка. — Как она себя чувствует? Ее младенец благословен, я это чувствую.
Уазо закрыла глаза, подняла подбородок вверх и глубоко вздохнула.
— Тот, другой младенец не мог остаться с нами, он ушел, у него был свой путь. А этот мальчик здесь придется ко двору.
Макс поразился тому, как изменилось лицо Спайка. Ни следа спокойного безразличия не осталось на нем — только тревога и боль.
— Мы не знаем, кто у нас будет — мальчик или девочка, — ответил он. — Спасибо за добрые слова. Осталось ждать несколько недель.
— А теперь слушай меня. — Уазо прикрыла ладонь Спайка своей. — На этот раз все будет хорошо — бояться не нужно. Твой малыш нуждается в энергии — и он возьмет все, что надо, у Вивиан. Она сейчас измучена — но ты сам сказал, ждать не долго. Она не спокойна — думает об ушедшем ребенке. Об этом думать не надо.
Макс знал, что Вивиан на последнем сроке беременности, но ничего не слышал о ее печальной истории. Надо будет выбрать момент и подбодрить ее. А теперь им со Спайком хорошо бы избавиться от Уазо. Макс протянул было руку, чтобы погладить Ирен, но кошка зашипела, показав все свои зубы, и он решил не повторять попытки.
— Не принимай ее шипение всерьез, — сказала Уазо. — Я говорила Энни, Ирен нужно мое лечение. Кошка страдает. Энни говорит, ее очень рано забрали у матери — и забрал мужчина.
Бывают моменты, когда наилучшая реакция — полное безразличие. Макс откинулся на спинку кресла и поднял подбородок. Он выглядел абсолютно спокойным, во всяком случае, ему так казалось.
— Уазо, — сказал Спайк после затянувшейся паузы. — Еще раз спасибо на добром слове. Прости меня, но у меня с Максом деловая встреча.
— Ты знаешь, где меня найти. — Уазо с улыбкой вышла из-за стола.
— Вы знакомы с Энн Дьюгон? — спросил Спайк, как только мужчины остались одни.
— Да, вы знакомы.
— Я знаю, кто это. Она — менеджер у «Паппи».
— Ну, само собой. Только почему у вас вид такой виноватый?
— Ничего подобного, — спокойно ответил Макс. Врать ему не хотелось, но их отношения с Энн афишировать было нельзя.
— Если вы предпочитаете так строить разговор — ваше дело. Тогда скажите мне, где я могу найти Мишель Рейли. Мне нужны любые идеи и догадки. Мы начали процедуру поиска человека, пропавшего без вести. Пока я удерживаю все в своей юрисдикции и использую только своих людей. Но долго это продолжаться не может. Я не могу покрывать вас бесконечно.
— Я не просил вас покрывать меня или что-то в этом роде, — резко ответил Макс.
— Вы не просили. И уже завтра мы будем по уши в дерьме. Люди не дураки — они все понимают. Вы ничего не хотите мне рассказать? Что-нибудь из прошлой жизни?
Шериф спрашивал, чтобы дать ему шанс рассказать все самому, подумал Макс. Спайк, безусловно, проделал большую работу. Впрочем, это было совсем нетрудно — найти его досье и выяснить, какие у него были проблемы с законом. Он был признан невиновным, но это не так уж много значило, раз аналогичные преступления повторялись.
— Вы нашли какие-то следы в отеле?
Спайк не спеша отправил в рот несколько ложек гумбо и только после этого ответил:
— На ее личных вещах много отпечатков — одинаковых. Ну так что? Наверняка это ее собственные. Она не могла пользоваться своими вещами, не трогая их. Никаких следов борьбы не обнаружено. И не похоже, чтобы кто-то рылся в ее вещах. Те же отпечатки на входной двери и на ручке. И дверь, и ручку вытирали.
