Меч и Цепь

— Не работает! — взвизгнул он. — Что-то мешает…

Карл не стал ждать, пока маг закончит. Он рванулся в сторону, позади в палубу ударили стрелы. Воин нырнул в дверь и огляделся. Наверху громыхали сапоги.

Отсюда не выбраться. Кормовой люк они закроют прежде, чем Карл до него доберется.

Каюта капитана. Путь, которым он пришел. Карл помчался к каюте, захлопнул за собой дверь и задвинул засов.

По ту сторону двери перекликались голоса, гремели шаги. Можно нырнуть, уплыть и…нет. Если вражеский маг еще не уничтожил Вотансена — он, возможно, делает это как раз сейчас. Уплывать с корабля и предупреждать Вотансена попросту нет времени.

Надо no-быстрому покончить с ними, потом заняться магом. Или… Взгляд его упал на бутылки с ламповым маслом.

Надо попробовать.Покуда тяжелые удары сотрясали дверь, он откупорил одну из бутылок и разлил масло по всей комнате, обрызгав заодно и себя. Из мешочка с огнивом он вытащил кремень, отбросил мешочек и вскрыл бутыль с целительным бальзамом.

Удары сделались громче.

Еще пара секунд — и они ворвутся сюда. Последний, быстрый, жадный глоток сладкого настоя — на счастье, остаток жидкости — на себя, осторожней, не залить бы меч и кремень… Убедившись, что целительный бальзам покрывает его с головы до ног, Карл отбросил пустую бутыль, открыл еще одну и выпил ее целиком.

Открыв последнюю бутылку масла, воин зажал ее в руке. Один удар — и меч вошел в промасленную стену у двери. Карл хорошенько полил маслом меч и швырнул пустую бутылку на пол.

Он достал еще одну бутыль бальзама и принялся ждать, пока работорговцы высадят дверь.

Дерево оказалось прочным — а вот засов поддавался, скрипом и скрежетом выражая возмущение против подобного с собой обращения.

Дверь упала внутрь, Карл набрал в грудь воздуху — и сильно, с оттяжкой ударил кремнем по клинку.

Посыпались искры. Одна упала на масло.

Каюту охватило пламя.

И Карла — тоже. Пламя пожирало его; кожа трещала в огне, от боли захватывало дух. Но он тут же исцелялся — чтобы сгорать снова.

Пламя горело горячей, ярче. Оно лизнуло его веки, Карл вскрикнул и зажмурился.

Разбив бутылью бородатую рожу, Карл вырвал из стены клинок, ударил — и снес голову работорговца с плеч.

Боль пронзила его живот, а с ней — скользящий холод стального клинка. Карл отшатнулся, отбивая удар, размахнулся и, как кинжал, метнул меч во врага — клинок вошел тому в грудь до самых «усов».

В этот миг чья-то рука вцепилась в бутыль с бальзамом.

Нет.Бальзам был единственной надеждой Карла выбраться отсюда живым. Он зубами вцепился в руку, разрывая мясо и мышцы, солоноватая кровь наполнила рот.

Рана исцелилась, и боль унялась, но огонь по-прежнему пылал — и по-прежнему жег его. Карл потянулся и свободной рукой ухватил ухо какого-то врага. Работорговец взвыл — а Карл одновременно поднял колено и дернул вниз руку, размозжив вражье лицо, как корзинку с яйцами.

Крик все еще стоял у него в ушах — но теперь это был только егокрик. Карл выскочил через дверной проем в коридорчик. Воин горел.

Его правая рука сжимала бутыль, но пальцы не действовали. Он поднес пробку ко рту, сжал зубами и вырвал прочь.

Глотая сладкий напиток, он поперхнулся. Поборол кашель и вылил часть бальзама на себя, плеснув немного в глаза.

Боль стихала. Карл открыл глаза. Сперва зрение было затуманено: он словно смотрел сквозь воду.

Потом к зрению вернулась ясность. Карл плеснул немного бальзама в дыры дымящихся штанов, чувствуя, как уходит боль в обожженных ногах и бедрах.

Боль прошла. Отбросив пустую бутыль, он выдохнул, потом всей грудью вдохнул свежий, прохладный воздух. Позади из каюты выползало пламя. Сквозь его стену Карлу виделись недвижные, разбросанные по каюте тела; их пожирал огонь.

Рядом с ним, в коридорчике, с мечом в груди сидел мертвец. Глаза его незряче уставились на Карла, когда тот вытаскивал меч.

Вонь паленого мяса лезла ему в нос. Задыхаясь, он пошел по коридору назад.

Ганнес неподвижно лежал на полу.

— Ганнес! — Карл сперва легонько, потом сильнее похлопал его по щекам. — Очнись.

Веки Ганнеса дрогнули, потом распахнулись. Он схватил Карла за руку.

— Корабль горит. Прыгай за борт. Да побыстрее.

— Мой корабль…

—  Твоя жизнь!Шевелись! — Карл рывком поставил Ганнеса на ноги и толкнул в коридор. — Выбирайся через кормовой люк; я пошел за магом.

Карл помчался к носовому трапу, взбежал наверх — ноги ощущали каждую ступень. Воин вырвался к свету.

На берегу шумел бой.

Не отвлекаться. Где…

Маг стоял на носу «Бородавочника», ветер трепал его волосы, развевал одежды — а он, воздев руки над головой, бормотал непонятные Карлу слова.

Молния с треском сорвалась с его пальцев, стрелы ярче, чем солнце, ударили в берег.

—  Маг!Заколдуй меня!

Маг обернулся — и с его потного лица медленно сползла краска; глаза расширились.

— Карл Куллинан. Подожди.— Он поднял руки. — Пожалуйста, не надо. Мы можем договориться…

Карл шагнул вперед.

Маг снова пробормотал заклинание. С его пальцев вновь сорвалась молния, проскочила несколько футов, что отделяли мага от Карла…

…и осыпалась дождем искр в паре дюймов от Карловой груди, так и не коснувшись воина. Карл шагнул еще раз.

—  Меч— это меч Арта Мирддина.

— Сотворенный убивать магов.

Еще шаг.

И снова маг вскинул руки.

—  Подожди.Я сдаюсь. Я о стольком смогу рассказать тебе, Карл Куллинан, столько смогу для тебя сделать… Подожди, прошу тебя.

Карл остановился в трех футах от него и опустил острие.

Маг мгновенно расслабился, улыбка облегчения озарила его лицо.

Карл улыбнулся в ответ — и нанес удар. Всего один.

Улыбки по-прежнему были на губах у обоих — но голова мага уже катилась по палубе, пока в конце концов с плеском не свалилась за борт, а тело корчилось на палубе в луже крови, пока не застыло.