Фиона. — А главное — не следовало доверяться Дамону. — Девушка замолчала, услышав слабое сопение моряка, потом нежно добавила: — Больше никогда не стану с тобой спорить, буду тебя слушаться. Я люблю тебя, Риг. Правда — люблю.
Когда они проснулись, солнце поднялось уже довольно высоко. Долгий сон не принес облегчения, последствия ночного боя и изнурительного пути заявили о себе с новой силой. Риг собрался раздобыть что-нибудь на завтрак, но Фиона настояла на том, чтобы сразу же продолжить путь.
— Ладно, — согласился мореход, — два-три часика можно и потерпеть.
Однако «два-три часика» растянулись на целый день. Незадолго до наступления темноты путники разыскали подходящее дерево, под которым можно было провести ночь. Соламнийка решила для начала внимательно осмотреть место очередного прибежища, но мореход неожиданно окликнул ее:
— Смотри-ка, там огонек. Вон, внизу, у самой земли. Похоже на костер. Судя по запаху, готовят что-то вкусное. Пошли поближе, посмотрим.
В животе у него урчало — сказывались двое суток, проведенных без еды.
— Неужели мы сделали круг в темноте? — забеспокоилась Фиона, — Соламн мне свидетель — тут запросто можно заблудиться. А если это привал Дамона и Мэлдреда?
На самом деле в глубине души соламнийка жаждала этой встречи, ведь она столько раз представляла, как выскажет негодяям в лицо все, что о них думает.
Собравшись с духом, Фиона раздвинула ветви и осторожно пошла к костру.
Глава 3
Радужные надежды
За спиной Дамона Грозного Волка в очаге тихо потрескивали сыроватые березовые поленья, наполняя таверну дымом и аппетитным запахом поджаривающейся свинины. Эти ароматы приятно щекотали ноздри, а заодно перебивали дух, исходящий от потных тел людоедов и прокисших остатков пищи, которые разбросали по полу неведомо когда да так и не убрали.
— Дамон, по-моему, сегодня слишком жарко, чтобы разводить такой огонь, — ворчал Мэлдред, мужчина исполинского роста с выгоревшими на солнце взлохмаченными волосами, то и дело падавшими ему на глаза. Бронзовая от загара кожа силача была усеяна каплями пота. Он вздохнул, покачал головой, отодвинул свой табурет подальше от пламени и повторил, словно выругался: — Жарко! Нужно было велеть хозяину погасить этот проклятый очаг. Жарко же, просто до невозможности!
— Да ладно, друг мой. Целое лето стоит невыносимый зной, пора бы привыкнуть. А мне, знаешь ли, очень хочется полакомиться на обед свининой, так что потерпи немного. Кстати, нам вообще без огня не обойтись. — Дамон указал на пергамент, расстеленный на столе, на котором плясали блики огня. По углам листа стояли четыре пустые кружки. — Это ты хотел присесть где-нибудь и спокойно изучить карту. Сам нашел эту дыру и стол сам выбрал.
Мэлдред сердито фыркнул и сразу же начал перекладывать вину на друга:
— Нет, это тебе понадобилось место для отдыха после вчерашнего приступа из-за твоей чешуйки.
Дамон задумался и, наконец, еле слышно, обращаясь скорее к себе, нежели к собеседнику, произнес:
— Ну, предположим, найдем мы по этой карте драгоценности, ну набьем карманы деньгами… Это ведь не поможет мне избавиться от проклятого нароста. Я уже утратил надежду избавиться от этой напасти. И кажется, навсегда…
Мэлдред ответил — тоже очень тихо, чтобы остальные посетители ничего не разобрали:
— По-моему, ты не прав. Я достаточно хорошо помню старинное предание, а оно гласит: нашедший клад получает способность легко справляться с самыми сложными задачами.
Грозный Волк огляделся по сторонам. Они сидели в дальнем углу убогой таверны, находящейся на расстоянии одного дня пути от столицы Блотена, государства людоедов. Мэлдред специально выбрал стол подальше от покрытого грязными разводами окна, сквозь которое все время заглядывали прохожие. Помимо двух друзей в трактире находилось четверо местных жителей.
Они пили, играли в кости да изредка бросали недружелюбные взгляды на Дамона и Мэлдреда. Впрочем, вскоре их должно было собраться больше. До захода солнца оставался примерно час, а вечер в Блотене по традиции считался временем веселых дружеских пирушек.
— Да-а, это место не для нас, — вздохнул Мэлдред. — Смотрю в окошко — хоть бы один человек прошел. Бьюсь об заклад — во всем городе ни одного не найдешь. Даже в столице и то больше людей.
— Не для нас говоришь? — усмехнулся Дамон. — Друг мой, выражайся точнее. Это место не для
Мэлдред склонился над пергаментом и кивнул:
— Да, иначе. Понимаешь, тут…
Схема выглядела очень ветхой: чернила во многих местах выцвели, большинство слов стерлось. Некоторые обозначения при свете пламени от очага еще удавалось кое-как разобрать, впрочем, и они так сильно побледнели от времени, что оставалось только гадать, означает то или иное пятно лес или озеро.
Палец Мэлдреда завис над пометкой цвета запекшейся крови.
— Долина, — выдохнул он. — Я совсем забыл. — Силач потряс головой, и капли пота упали на карту. — Она называется Кричащая Долина, это одно из немногих мест на Кринне, сохранивших первозданный вид после Катаклизма.
Взгляд Грозного Волка выражал заинтересованность, и Мэлдред продолжал:
— Ты сам убедишься в этом, друг мой, и довольно скоро — как только мы углубимся в Пыльные Равнины. Мне-то не довелось побывать в долине, но я знаю кое-кого, кто хаживал в тех краях. Он не смог пройти ее до конца и потом рассказывал, будто там очень легко лишиться рассудка.
— Мы пройдем ее, если это кратчайший путь к кладу. Да и не очень-то я верю во все эти людоедские байки. Мало ли, что болтают, — произнес Дамон с нажимом. — Думаю, кружной путь займет слишком много времени, если драгоценности действительно там, где ты думаешь. — Дамон указал на линию, прочерченную вдоль другой, обозначающей реку. — Вот прямая дорога к кладу, по ней и пойдем.
— Возможно, там нет ни дороги, ни реки. Теперь все совсем не так, как изображено на этой карте. Я никогда не ступал на землю Пыльных Равнин, но знаю, что они, да и любое другое место на Кринне, стали иными с тех пор, как рисовали план. Катаклизм. Война Хаоса. Даже Кричащая Долина могла измениться.
— Возможно.
Дамон заметил, что его друг неподвижно уставился в центр карты.
— Ты действительно не был на Равнинах, Мэл? Несколько лет назад? Помню, ты что-то рассказывал о гудящих горных вершинах, о…
Резким взмахом руки силач прервал Дамона и принялся быстро ощупывать поверхность пергамента. Дрожа всем телом, он водил пальцами по знакам и символам, за которыми скрывались города и деревни, озера и выжженные пустоши, при этом его взгляд метался по карте, пока не уперся в отметку возле устья реки, которая протекала с севера на юг.
— Тут какое-то волшебство, — заключил Мэлдред.
— Да? Ты полагаешь…
Силач покачал головой:
— Нет. Тут другое. Я говорю о пергаменте. Карта сама по себе заколдована очень древним и сильным заклинанием, похожим на магию Красных Мантий.
