Армия взревела единым гласом. Наверное, они потребовали стереть несчастных в порошок, потому что тут же, не успел зал затихнуть, наземь плавно опали внезапно опустевшие балахоны, из которых высыпались облачка мелкой пыли. Стоявшие под ними люди шарахнулись в стороны, заслоняясь от жирной черной пороши.
Высоко поднятое тело Вритара стало медленно сворачиваться истошно визжащим жгутом. Брызнули кровавые фонтаны. Невидимка выжал герцога как тряпку. Я зажмурилась, попытавшись прикрыться телохранителями, но от страшных криков некуда было спрятаться.
В наступившей тишине Голос умыл отсутствующие руки:
– Я выполнил ваш приговор, слуги мои. Вы потребовали, я сделал. И так будет сс каждым врагом Дела Бужды! Но мы довольно раззвлеклиссь. Пора переходить к долгожданному делу. И раз уж у насс тут подготовлена и заждалассь первоначальная кандидатура, займемсся ею, не будем обманывать ее ожидания. Ты ведь уже заскучала тут сс нами, пиффия?
Я энергично помотала головой: нет-нет-нет, чтовы-чтовы, с таким-то кошмаром! Исцеленный магистр позволил себе недоуменную реплику:
– Но Господин! Зачем возиться с пустышкой? Не Истинная не выдержит испытания, и эта смерть будет бесполезна!
– А удовольссствие?! – напомнил Голос. – Я ценю, магистр, твои уссилия. Какая трогательная ззабота о полеззности моего ссущесствования! Ценю по достоинсству. Ты займешь то место, которого домогалсся – мессто Вритара, прямо сейчасс, без обычной церемонии замены Стража.
Дункан низко склонился перед пустым Троном и расшаркался в благодарностях за оказанную честь.
– Броссь пресмыкатьсся, – отмахнулся Трон чуть ли не всеми подлокотниками. – Не будем терять вечноссть, мой новый Страж! Ты не против побыть шафером на моей сегодняшней ссвадьбе?
Голосистый Трон развеселился. Дункан, напротив, почему-то сник.
В зале зарокотало: в его глубине продолжилось прерванное было движение чего-то громоздкого. После некоторой суеты и натужного кряхтения, на возвышение вкатили огромный каменный саркофаг. Он мне сразу не понравился. Слишком черный. Бока лоснились жирной сажей. Вкатили и отошли подальше. Я понимаю носильщиков: не слишком-то, наверно, приятно прикасаться к такой гадости, от которой за версту разило чем-то сладковато-тошнотворным.
– Начинай церемонию, Страж!
Дункану поднесли короткий жезл. Он махнул им небрежно, как бы недоумевая, что ему с ним делать. Саркофаг, брошенный в гордом одиночестве, постоял, подумал и стал медленно, с ощутимым скрежетом, без всяких рычагов подниматься. И с довольным чмоканьем водрузился вертикально, явив в себе полное отсутствие чего бы то ни было. Стало понятно, что имеют в виду, когда говорят: ни дна, мол, тебе, ни покрышки, – в зияющей бездне колыхалась густая жирная мгла.
Меня подвели, поставили перед испокон веков не чищеным саркофагом. Я задохнулась. Они что – собрали все могилы в одном месте? Сколько же трупов сгнило здесь с сотворения мира? Все, что когда-то шевелилось на земле?
В глазах поплыло, хотя плыть было нечему: я ничего не видела в смрадной мгле перед собой. Откуда-то приплыло странное словечко:
Жесткие пальцы впились в плечи, повернули рывком, и я уткнулась взглядом в пустое лицо Дункана. Мертвец выглядит краше. Его пронзительный взгляд плеснул словно ушатом ледяной воды. Он врывался в сознание, спрашивал:
– Это я убил Дика! Ты не ошиблась, жрица.
Ненависть обрушилась как лавина и вывела меня из обморочного оцепенения. Палач улыбался. Так же он улыбался над телом брата, глядя на его конвульсии.
Усмешка зазмеилась по этому ненавистному лицу, украденному у Дика. Чем он так доволен? Моим унижением? Ведь ясно, что ко мне давно пора звать жреца для отпевания. Какими грехами я заслужила, что последние минуты моей столь недолгой жизни скрашивает именно этот негодяй?!
Я скосила глаза: каким-то образом я очутилась внутри саркофага. Когда Дункан успел привязать меня ремнями к торчавшим из стенок крюкам, я даже не заметила. Гроб даже не потрудились очистить от вековой паутины, и она свисала над головой неопрятными черными прядями.
В уголке суетился жирный паук, успевший обновить тенета тысячелетней давности свежими заплатами, и в липких серебристых струнах уже трепыхалась ночная бабочка с блеклыми крылышками.
Схожесть наших с ней судеб была столь безнадежной, что мне пришлось подать небесам жалобу: ну нельзя же так откровенно иллюстрировать происходящее!
Гроб был мне великоват. Внутри оказалось не так уж и страшно, если бы не жуткое ощущение бездонной пропасти за спиной, в которую я могла в любой момент оступиться. Тем более, что путы, как я тут же осторожно выяснила, не слишком крепко были стянуты. Наверное, их наличие было скорее напоминанием, что не они за меня, а я за них должна держаться, дабы преждевременно не сорваться в жадно разинутую сзади зловонную бездну.
Отходя, магистр еще раз презрительно кольнул холодными жесткими глазами: «Не забудь об обещании, жрица, когда будешь умирать!» – «Я не умру! Я убью тебя!» – «Я жду, жизнь моя!»
– Я вам не ссильно помешаю, если присоединюсь к вашей милой бесседе? – скромно поинтересовался Невидимка.
10.
– Итак, испытание очень простое, пифия, – важным тоном, словно приосанившись, сообщил Голос на Троне. – Ты должна предсказать мне мое будущее. К сслову, я и без тебя его хорошо знаю. Проссто, как принято говорить в будущем, сверим наши часы.
Какое может быть будущее у бесплотного Голоса, который умирает каждый раз, как замолкает? Я рассмеялась:
– Предсказать тебе смерть?
Зал странно взбулькнул. Трон крякнул, но утешил с сочувственной какой-то улыбочкой:
– Боюссь тебя разочаровать, но я бессмертен. Довольно глупое занятие – предссказывать бессмертному смерть. Я начинаю думать, что Дункан был прав: ты даже до пифии не дотягиваешь. Кстати, было бы интересно услышать ответ еще на один незначительный вопросец: кто я?
Какой популярный вопрос! Я сама люблю его задавать.
– Не знаю. Мне вас не сочли нужным представить.
Карлица втихаря хихикнула. Дункан, да и все остальные, которых я могла разглядеть, воззрились с несказанным изумлением. И тут до меня дошла неприятная в своей простоте мысль: может быть, одна я не вижу этого нига, а для всех других он имеет какую-то форму? Находится в каком-то теле?
– Кто я, пифия?! – с угрозой спросил Никто. Похоже, он тоже начал что-то подозревать.
«Да мне без разницы, кто никто, чтоб ты провалился!» На меня нашло мое извечное упрямство.
– Не знаю, и знать не хочу. Но ты не бессмертен!
Зрители были в замешательстве и растерянно переглядывались. Магистр ал’Краст заинтересованно уставился в мраморный рисунок пола. Карлица почесала болонок, сдвинув диадему набок, и приняла несколько залихватский вид. Ей нравилось представление, внесшее значительное разнообразие в рутину церемониала.
Даже паук в уголке саркофага приостановил пляску вокруг бледнокрылой жертвы. Может быть, ниг – вот этот самый тонконогий вампир в мире насекомых, паучище с невнятным рисунком креста на мохнатой спинке? И всего-то дел – высвободить руку из пут, и раздавить хищную тварь?
– И я вижу твою смерть, – продолжила я под нарастающий ропот. – Рассказать?
Ни зги я не видела. Но упрямство и вдохновение – великая вещь, почти как настоящее пророчество. В уши забрался насмешливый шепоток магистра: «
