Том 4. Стихотворения, поэмы, агитлубки и очерки 1922-1923

         недоступней Казбека.
Замутит,
     оттянет от хлеба и сна.
Эта тема придет,
        вовек не износится,
только скажет:
        — Отныне гляди на меня! —
И глядишь на нее,
        и идешь знаменосцем,
красношелкий огонь над землей знаменя.
Это хитрая тема!
        Нырнет под события,
в тайниках инстинктов готовясь к прыжку,
и как будто ярясь
        — посмели забыть ее! —
затрясет;
     посыпятся души из шкур.
Эта тема ко мне заявилась гневная,
приказала:
     — Подать
         дней удила! —
Посмотрела, скривясь, в мое ежедневное
и грозой раскидала людей и дела.
Эта тема пришла,
        остальные оттерла
и одна
    безраздельно стала близка.
Эта тема ножом подступила к горлу.
Молотобоец!
      От сердца к вискам.
Эта тема день истемнила, в темень
колотись — велела — строчками лбов.
Имя
   этой
     теме:
· · · · ·!

I

Баллада Редингской тюрьмы^*

Стоял — вспоминаю. Был этот блеск. И это тогда называлось Невою.

Маяковский, «Человек».

(13 лет работы, т. 2, стр. 77)

О балладе и о балладах

Немолод очень лад баллад,
но если слова болят
и слова говорят про то, что болят,
молодеет и лад баллад.
Лубянский проезд^*.
        Водопьяный^*.
            &# 8195; Вид
вот.
  Вот
    фон.
В постели она.
      Она лежит.
Он.
  На столе телефон.
«Он» и «она» баллада моя.
Не страшно нов я.
Страшно то,
     ч то «он» — это я
и то, что «она» —
        моя.
При чем тюрьма?
        Рождество.
            Кут ерьма.
Без решеток окошки домика!
Это вас не касается.
         Говорю — тюрьма.
Стол.
    На столе соломинка.

По кабелю пущен номер

Тронул еле — волдырь на теле.
Трубку из рук вон.
Из фабричной марки —
две стрелки яркие
омолниили телефон^*.
Соседняя комната.
        Из соседней
            &# 8195; сонно: