победа на столе. — Слушайте могил чревовещание, кастаньеты костылей! Снова нас увидите в военной яви. Эту время не простит вину. Он расплатится, придет он и объявит вам и вашинской войне &# 8196;войну! — Вырастают на земле слезы́ озёра, слишком непролазны крови топи. И клонились одиночки фантазеры над решением немыслимых утопий. Голову об жизнь разбили филантропы. Разве путь миллионам — фи лантропов тропы? И уже бессилен сам капиталист, так его машина размахалась, — строй его несет, как пожелтелый лист, кризисов и забастовок ха̀ос. — В чей карман стекаем зол отою лавой? С кем идти и на кого пенять? — Класс миллионоглавый напрягает глаз — себя понять. Время часы капитала кра́ло, побивая прожекторов яркость. Время родило брата Карла — старший ленинский брат Маркс. Маркс! Встает глазам седин портретных рама. Как же жизнь его от представлений далека! Люди видят замурованного в мрамор, гипсом холодеющего старика. Но когда революционной тропкой первый делали рабочие шажок, о, какой невероятной топкой сердце Маркс и мысль свою зажег! Будто сам в заводе каждом
