вор обушки —падала в камень, горохом ребрышки.Крыша рейхстага, сиявшая лаково,в две секунды стала седая.Бесцветный дух дома́ обволакивал,ник к земле, с этажей оседая.«Спасайся, кто может, с десятого — 8195; прыга…»Слово свело в холодеющем нёбе;ножки, еще минуту подрыгав,рядом легли — успокоились обе.Безумные думали: «С жалим, умо лим».Когда растаял газ, повися, —ни человека, ни зверя, ни моли!Жизнь была и вышла вся.Четыре аэро снизились искоса,лучи скрестя огромнейшим иксом.Был труп — и нет.Был дом — и нет его.Жег светфиолетовый.Обделали чисто. Ни дыма, ни мрака.Взорвали, взрыли, смыли, взм ели.И город лежит погашенной маркойна грязном, рваном пакете земли.ПобедаМорган. Жена. В корсетах. Не двинется.Глядя, как шампанское пенится,Морган сказал: — Дарю име