Ко всем к вам доходит «Рабочая Москва». Знает каждый, читающий газету: нет чугуна, железа нету! Суются тресты, суются главки в каждое место, во все лавки. А на Генеральной, у Проводниковского дома — тысяча пудов разного лома. Надорветесь враз-то — пуды повзвесьте! Тысяч полтораста, а то и двести. Зѐмли слухами полны́: Гамбург — фабрика луны. Из нашего количества железа и чугуна в Гамбурге вышла б вторая луна. Были б тысячи в кармане, лом не шлепал по ногам бы. Да, это не Германия! Москва, а не Гамбург! Лом у нас лежит, как бросят, — благо, хлеба лом не просит. Если б я начальством был, думаю, что поделом я бы кой-какие лбы бросил бы в чугунный лом. Теперь перейду к научной теме я. Эта тема — Сельхозакадемия, не просто, а имени Тимирязева. Ясно — сверху снег да ливни, ясно — снизу грязь вам… А в грязи на аршин — масса разных машин. Общий плач: полежим, РКИ подождем. Разве ж в этом режим, чтоб ржаветь под дождем? Для машины дай навес — мы не яблоки моченые… Что у вас в голове-с, господа ученые? Что дурню позволено — от этого &# 8195; срам ученым малым и профессорам. Ну и публика! Пожалела рублика… Что навес? Дешевле лука. Сократили б техноруков,
