Том 8. Стихотворения, поэма, очерки 1927

   в ночь
      идут, скрипят
снегами-сапогами.
Небосвод,
        наклонившийся
           на комнату мою,
морем
   заката
      обли́т.
По розовой
     глади
        мо́ря,
            на юг —
тучи-корабли.
За гладь,
      за розовую,
бросать якоря,
туда,
  где березовые
дрова
   горят.
Я
 много
   в теплых странах плутал.
Но только
     в этой зиме
понятной
     стала
        мне
         теплота
любовей,
     дружб
        и семей.
Лишь лежа
     в такую вот гололедь,
зубами
   вместе
      проляскав —
поймешь:
       нельзя
         на людей жалеть
ни одеяло,
     ни ласку.
Землю,
   где воздух,
        как сладкий морс,
бросишь
   и мчишь, колеся, —
но землю,
     с которою
         вместе мерз,
вовек
   разлюбить нельзя.

14

Скрыла
   та зима,
      худа и строга,
всех,
  кто на́век
      ушел ко сну.
Где уж тут словам!
        И в этих
            стр оках
боли
   волжской
        я не коснусь^*.
Я
 дни беру
     из ряда дней,
что с тыщей
        дней
        в родне.
Из серой
      полосы
         деньки,
их гнали
      годы —
      водники —
не очень
      сытенькие,
не очень
      голодненькие.
Если
     я
   чего написал,
если
     чего
     сказал —
тому виной