Теперь болонкою в Париже, пораздобрев с хозяйских благ, он у французов руку лижет и лает на советский флаг. Темнота. На арене одни глашатаи, цифры меняются: 1918, 1919, 1920 и т. д.
1-й глашатай
Буржуям жуть, буржуям урон, затеяли бой упорный, и десять лет с десяти сторон слетались орлы да во́роны. 2-й глашатай
Не цапать во́ронам наших мяс. Пропали когти, об нас обломясь. Не взять нас лапою голой. Утроена мощь и ненависть масс декабрьской кровавой школой. 3-й глашатай
Мы выбили белых орлов да ворон, с победой в боях пролетали. 4-й глашатай
На новый упорный строительный фронт сегодня встает пролетарий. Во всю арену глобусом карта пятилетки. Низ — чахлый плетень, за плетнем церковки — актеры на корточках с раззолоченными куполами вместо голов, вокруг пьяные — покачивающимися, падающими и снова поднимающимися бутылями. С двух сторон сходятся рабочие отряды. Шахтеры с лампами и кайлами, молотобойцы с молотами, швейники с иглами, лесорубы с пилами. Под шагами подламываются плетни, разбегаются церковки и бутыли. Кулак с лотком вбегает, осматривает карту и народище — располагается.
Кулак (осматривая карту)
Ну и штука! Разрисовано неспроста. А ну-ка, лабаз раскину близ. Стану в тени торговать и врастать в самый что ни на есть социализм. Рабочие строятся, вторя несложными движениями орудий работы. Кулака перекидывают от группы к группе.
Кулак
Ну и приспособился, ну и врос! Электрификация — аж искры из глаз! Караул! Насовсем и всерьез изничтожают кулацкий класс.
