В чернейшей ночи поблескивает от недалекого пламени каска пожарного.
Не совладать, товарищ начальник! Два часа никто не вызывал… Пьяные стервы!! Горит, как пороховой склад.
Чего ж ему не гореть? Паутина да спирт.
Затухает, вода на лету сосулится. Погреб водой залили глаже, чем каток.
Тела́ нашли?
Одного погрузили, вся коробка испорчена. Должно быть, балкой поломана. Прямо в морг.
Погрузили… одно обгоревшее тело неизвестного пола с вилкой в голове.
Под печкой обнаружена бывшая женщина с проволочным венчиком на затылочных костях.
Обнаружен неизвестный довоенного телосложения с кассой в руках — очевидно, при жизни бандит.
Среди живых нет никого… Среди трупов недосчитывается один, так что согласно ненахождения полагаю — сгорел по мелочам.
Ну и иллюминация! Прямо театр, только все действующие лица сгорели.
199
V
Огромный до потолка зал заседаний, вздымающийся амфитеатром. Вместо людских голосов — радиораструбы, рядом несколько висящих рук по образцу высовывающихся из автомобилей. Над каждым раструбом цветные электрические лампы, под самым потолком экран. Посредине трибуна с микрофоном. По бокам трибуны распределители и регуляторы голосов и света.
(сдувая разлохмаченной щеткой из перьев пыль с раструбов)
Сегодня важное голосование. Смажь маслом и проверь голосовательный аппарат земледельческих районов. Последний раз была заминка. Голосовали со скрипом.
Земледельческие? Хорошо! Центральные смажу. Протру замшей горло смоленским аппаратам. На прошлой неделе опять похрипывали. Надо подвинтить руки служебным штатам столиц, а то у них какой-то уклончик: правая за левую цепляется.
Уральские заводы готовы. Металлургические курские включим, там провели новый аппарат на шестьдесят две тысячи голосов второй группы электростанции Запорожья. С ними ничего, работа легка.
А ты еще помнишь, как раньше было? Смешно, должно быть?
Меня раз мамка на руках на заседание носила. Народу совсем мало — человек тысячу скопилось, сидят, как дармоеды, и слушают. Вопрос был какой-то важный и громкий, одним голосом прошел. Мать была против, а проголосовать не могла, потому что меня на руках держала.
Ну конечно! Кустарничество!
Раньше такой аппарат и не годился бы. Бывало, человеку первому руку поднять надо, чтоб его заметили, так он ее под нос председателю тычет, к самой ноздре подносит обе, жалеет только, что не древняя богиня Изида, а то б в двенадцать рук голосовал. А многие спасались. Про одного рассказывали, что он какую-то важную дискуссию всю в уборной просидел — голосовать боялся. Сидел и задумывался, шкуру, значит, служебную берёг.
Уберег?
Уберег!.. Только по другой специальности назначили. Видят любовь к уборным, так его там главным назначили при мыле и полотенцах. Готово?
