Ангел тьмы

На берегу рядом с пирсом сгрудилась толпа народу, и, когда мы подъехали ближе, я разглядел, что среди них полно как фараонов в мундирах, так и детективов в гражданском. Еще я увидел несколько матросов и портовых рабочих — и, как ни странно, кучку пацанов, одетых в одни лишь мокрые штаны, обрезанные по колено. Подпрыгивая на месте, приседая и дрожа — отчасти из-за явно недавнего купания в холодной реке, отчасти от возбуждения, — они кутались в большие куски парусины. Картину освещали несколько факелов и электрический фонарь кого-то из портовых рабочих. Ни следа наших детектив- сержантов, что, впрочем, конечно, пока ничего не означало — те в поисках улик запросто могли нырнуть на дно Гудзона в водолазных шлемах, каковую меру средний нью-йоркский детектив счел бы наверняка бесполезной.

Когда мы подъехали к набережной, Сайрус извлек из бумажника некоторую сумму денег и вложил в трясущуюся руку извозчика, сопроводив сие лишь словами:

— Жди здесь. — Учитывая состояние бедняги, тот вряд ли осмелился бы ослушаться. И все же на случай, если ему придет в голову слинять, я прихватил с собой на голове его «лицезивный» цилиндр, когда мы начали протискиваться через толпу.

Общаться с фараонами я предоставил Сайрусу, прикинув, что сколь бы нью-йоркская полиция ни в грош не ставила черных, мне бы они уделили еще меньше внимания. Тем более что я уж давно приметил парочку офицеров, знакомых мне по временам, когда я еще отзывался на кличку «Стиви-Свисток» и, чего уж таить, был весьма известной персоной на Малберри-стрит. Когда Сайрус поинтересовался насчет Айзексонов, ему, что называется, «неохотно» указали в центр толпы:

— Ниггер к жидятам! — И мы стали протискиваться вперед.

Я уж несколько месяцев не видался с нашими детектив-сержантами, однако сложно было бы представить братьев в более характерной для них обстановке. На бетоне набережной они расстелили широкий кусок ярко-красной клеенки и склонились над ним. Статный и красивый Маркус — голова, увенчанная шапкой курчавых темных волос, нос величествен и благороден — уже успел выложить на него мерную ленту и несколько поблескивавших металлом измерительных инструментов, и сейчас снимал размеры с какого-то все еще неясного мне предмета, лежавшего у него под ногами. Его младший брат, Люциус — пониже и покрепче, с более жидкими волосами, местами являвшими взору неизменно вспотевшую кожу на черепе, — шнырял вокруг с чем-то вроде медицинских инструментов в руках — такие доктор Крайцлер держал у себя в смотровом кабинете. За их трудами наблюдал капитан, его я узнал — по фамилии Хоган, и в тот момент он покачивал головой, как это обычно делали все старые служаки, коим выпадало наблюдать за работой братьев Айзексонов.

— Боюсь, маловато здесь будет, чтоб хоть как-то разобраться, — похохатывал капитан. — Лучше б нам дно протралить да посмотреть, не отыщется ли там чего-нибудь более подходящего, скажем башки. — При этом фараоны вокруг подобострастно захихикали. — Ну, а этому, стало быть, прямая дорога в морг… хоть я даже не знаю, за каким дьяволом эта штука может пригодиться мясникам.

— В том, что у нас тут есть, содержится масса улик, — не оборачиваясь, уверенно отвечал ему Маркус. — По крайней мере, они подскажут нам, как это совершилось.

— А удаление с места преступления лишь приведет к обычному ущербу для сопутствующих улик, — торопливо и возбужденно добавил Люциус. — Так что если вы, капитан Хоган, окажете нам любезность и отзовете всех этих людей подальше, позволив нам закончить, времени на поездку в мертвецкую у вас образуется куда больше.

Хоган опять рассмеялся и отвернулся:

— Эх вы, еврейчики… Вечно себе, понимаешь, думаете. Лады, народ, а ну, сдали назад — позволим нашим экспертам закончить работу.

Тут Хоган глянул на нас, и я поспешно натянул цилиндр пониже, продолжая надеяться, что так меня, глядишь, никто и не узнает. Сайрус же направился прямиком к капитану.

— Сэр, — начал он с куда большим пиететом, нежели, как я знал, на самом деле испытывал. — Я располагаю крайне важным личным сообщением для господ детектив-сержантов.

— Что вы говорите, надо же? — ехидно ответил Хоган. — Знаешь, вряд ли господам детектив- сержантам сильно охота, чтоб какой-нибудь зулус прерывал их научные, понимаешь, изыскания…

Но Айзексоны расслышали голос Сайруса и уже успели к нему обернуться. Увидев старого знакомого, они расплылись в улыбках.

— Сайрус! — воскликнул Маркус. — Ты-то что здесь делаешь?

Детектив-сержант завертел головой по сторонам — я знал, кого он ищет, и заранее прижал палец к губам, чтобы ему не вздумалось окликнуть меня, когда он меня заметит. По счастью, это сработало — Маркус молча кивнул, продолжая улыбаться; следом за братом кивнул мне и Люциус. Затем оба поднялись с корточек, и нам во всей красе впервые явилось то, что лежало на клеенке.

То была верхняя часть мужского торса, отхваченная чутка пониже ребер. Шея тоже была срублена начисто и, судя по срезу, работал здесь отнюдь не профессионал. Еще у этого куска мяса не хватало рук. Остальное выглядело довольно свежим. Сам вид, а также отсутствие характерной вони говорили, казалось, о том, что в воде останки провели не так уж много времени.

По кивку Сайруса братья отошли с нами в сторонку, и мы шепотом обменялись более теплыми приветствиями.

— Ты что ж это, Стиви, никак работу сменил? — поинтересовался Люциус, промокая носовым платком лысину и указывая на мой головной убор.

— Нет, сэр, — ответил я. — Но нам срочно потребовалось сюда добраться. Мисс Говард…

— Сара? — вмешался Маркус. — С ней все хорошо? Что-то случилось?

— Она в № 808, сэр, — ответил Сайрус. — С клиенткой и мистером Муром. У них дело, с которым, как они полагают, вы сможете им помочь. Это срочно, однако… должно быть неофициально.

Люциус вздохнул:

— Как, впрочем, и все, что в наше время способно послужить развитию криминалистики. В общем, я так понимаю, единственное, что мы еще способны здесь свершить, — помешать этому стаду скормить останки львам в зверинец Сентрал-парка.

— А что здесь произошло? — спросил я, снова бросая взгляд на жуткую четвертину на клеенке.

— Дети заметили его в реке, — ответил Маркус. — Крайне грубая работа. Явно несколько часов как мертв. Но есть кое-какие любопытные детали, и нам бы хотелось сперва занести их в протокол. Дадите нам пять минут?

Сайрус кивнул, и детективы вернулись к работе. Я слышал, как Люциус оглашает остальным фараонам обнаруженные улики: по тону его было понятно, что он вполне отдает себе отчет, сколь бесполезно все это, а потому, возможно, говорил он с ними несколько надменнее обычного.

— А теперь, капитан, потрудитесь записать: я уверен — и плоть, и позвоночный столб были разрезаны посредством некоего подобия грубой пилы. Мы можем исключить возможность свершения сей ампутации каким-либо студентом-медиком с целью хищения внутренних органов — никто не стал бы уродовать внутренние органы. И вон те прямоугольные участки удаленной кожи представляют для нас особенный интерес — они именно что удалены умышленно: по всей вероятности, дабы ликвидировать некие особые приметы. К примеру — татуировки, поскольку мы с вами в портовом районе… быть может, обычные родинки. Однако из этого следует, что убийца почти наверняка был хорошо знаком с жертвой…

Насмотревшись достаточно на мясо и фараонов — те поочередно балагурили либо игнорировали все, что вещал им Люциус, — я повернулся к мальчишкам, которые и нашли труп. Те все еще пребывали в возбуждении, не оправившись от шока, так что сейчас в каком-то нервическом веселье приплясывали вокруг. Я заметил, что вроде как знаком с самым тощим, и подвалил к нему, чтобы немного поболтать.

— Эй, Носяра, — тихонько позвал я; тощий немедленно обернулся и осклабился. Не нужно было предупреждать его, что не стоит выкрикивать мое имя при фараонах: малой был из той шайки пацанов, что ходили под Сумасшедшим Мясником, одним из подручных Монаха Истмена, — я работал с ними, пока не загремел на остров Рэндаллс, — так что он прекрасно знал: ни к чему мне лишний раз пересекаться с «быками». Если уж те однажды отметили тебя как баламута, впредь, где б вы ни встретились, обязательно с нездоровым удовольствием доколупаются, сделал ты что-нибудь эдакое или не сделал.