Ангел тьмы

— Она могла ехать на поезде в штаб-квартиру кубинцев, — нашелся мистер Мур.

— Джон, — довольно снисходительно произнесла мисс Говард, — если кто-то уж дошел до того, чтобы нанять похитителя и няню, наверное, они могли себе позволить оплатить им кэб.

— А ты когда-нибудь видела этих кубинских революционеров, Сара? — с еще большей снисходительностью парировал мистер Мур. — Я — видел: они все точно молью траченные, эти революционеры. Какие бы средства Херст ни пускал на военную лихорадку, этих ребят он не особо облагодетельствовал.

— Тут Джон прав, — подтвердил Маркус. — Может, они действительно поиздержались.

— Что, между тем, не объясняет, какого дьявола она вообще делала в поезде, — ответил доктор. — Основная идея ведь в том, чтобы спрятать ребенка, не так ли? А не показывать девочку половине города. Должна быть причина, по которой они дали публике увидеть ее, и причина эта обязана иметь политическую подоплеку.

— Гм… ну, вообще-то здесь только один вариант, — раздался голос Люциуса.

— Да? — обернулся доктор.

— Они хотели, чтобы девочку увидели.

— Да. Благодарю вас, детектив-сержант, — кивнул доктор Крайцлер. — Это действительно единственно возможное объяснение. — И на доску было занесено: УМЫШЛЕННАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ. — Кому-либо, где-либо — возможно, и самой сеньоре — необходимо было увидеть ребенка, дабы убедиться в серьезности намерений похитителей и в том, что девочка действительно у них. А лучшее место для такой демонстрации должно быть весьма людным. И тут мы приближаемся к последнему пункту нашей теории… — Доктор подошел к левой половине нарисованного круга. — Демонстрируя ребенка, наши похитители предают огласке свои требования. Однако сеньора, похоже, убеждена в обратном.

— Консул Бальдасано и ее муж могли ее обманывать, — сказал Люциус. — Они могли получить требования и не собираться их удовлетворять. Не желали вони и соврали матери.

Раздумывая, доктор выводил на доске слово ТРЕБОВАНИЯ:.

— Да. И снова, Люциус, — единственная возможность, если только не прав мистер Мур и они действительно не выжидают. Но если они ждут, или им отказали, — чего хочет каждая группа? Простое похищение с целью выкупа отпадает сразу, поскольку сомнительно, чтобы испанцы оказались неплатежеспособны. Нам следует держаться политических мотивов — которые подразумевают что?

— Так… — произнес мистер Мур. — Американские ура-патриоты и кубинцы хотят одного и того же — войны. Тут дело не в «требованиях» как таковых.

Доктор резко развернулся и, улыбнувшись, ткнул обвинительным перстом в своего старого друга:

— Точно. Благодарю вас, Мур, за устранение двух подозреваемых из числа вами же предложенных. — Он повернулся обратно к доске, чтобы написать под ТРЕБОВАНИЯМИ: слово ВОЙНА.

На лице мистера Мура вновь отразилась какая-то потерянность.

— О чем вы говорите, Крайцлер?

— Вы похищаете ребенка. Ваша цель — дипломатический скандал. Исчезновение ребенка должно стать поводом — фактически достаточно одного отсутствия девочки. Помимо этого она — обуза.

Лицо мисс Говард словно бы осветилось:

— Да. И в таком случае… почему же она тогда жива до сих пор?

— Вот-вот, Сара, — ответил доктор. — И для американской партии войны, и для кубинцев живой ребенок — ходячий риск: девочка может привести их только к поимке. Если любая из этих групп действительно ответственна за похищение, дочь Линаресов сейчас уже должна покоиться на дне какой-нибудь реки или, как в случае с воскресной находкой наших детектив-сержантов, — частями по нескольким рекам. Из всех наших политических подозреваемых только испанцам выгодно беречь ее живьем — однако они, к тому же, крайне заинтересованы в ее сокрытии, и у них достаточно ресурсов для этого. Вот мы и получаем… — доктор жестко провел линию обратно к верхнему краю доски, — …круг. И он ведет в никуда. Время, разумеется, покажет справедливость подобного вывода, но… — Он умолк, глядя на плоды своего труда; затем склонил голову к Люциусу: — Детектив-сержант?

— Доктор?

— Вы срисовали диаграмму?

— Так точно, сэр.

— Прекрасно. Храните ее на тот маловероятный случай, если нам когда-нибудь потребуется с нею свериться, — сказал доктор и взялся за тряпку.

— Вы о чем, доктор? — удивился Маркус.

— Я о том, — ответил тот, энергично стирая все написанное ранее, — что все это… полная… и невообразимая… чушь!

Когда доктор снова отступил от доски, на ней остались только два тезиса: вверху красовалось ПОХИЩЕНИЕ, внизу — ЖЕНЩИНА В ПОЕЗДЕ: ГУВЕРНАНТКА ИЛИ НЯНЯ.

— Уберите из круга все неправдоподобные детали, и вы останетесь с куда более полезной геометрической фигурой. — И он не спеша и подчеркнуто провел мелком от верхней надписи к нижней. — Прямой линией.

Несколько секунд мы молча таращились на доску: внезапно там образовалось страсть как много пустого пространства.

— И что же все это значит, Крайцлер? — вздохнул мистер Мур, закидывая ноги на стол.

Доктор обернулся — лицо его омрачали самые искренние опасения.

— Понятно, что вы, Джон, искали политический мотив преступления потому, что на деле альтернатива куда более тревожна и непредсказуема. Да и к тому же — куда вероятнее. — Он извлек из кармана портсигар и предложил его содержимое по очереди мисс Говард, Маркусу и мистеру Муру. Я прямо помирал, так курить хотел, но придется подождать. Когда все закурили, доктор принялся, как обычно, мерить шагами комнату и через некоторое время объявил: — Я верю, что анализ детектив-сержантами физических улик, как всегда, безупречен. Сеньора Линарес, по всей видимости, подверглась нападению другой женщины, вооруженной обрезком трубы, найденным ею на месте, — это и готовность свершить задуманное в людном месте посреди бела дня говорит о спонтанности ее решения. То, что она не покалечила жертву, можно списать на слепую удачу и не слишком великую физическую силу, но, полагаю, никак не на профессионализм.

— Ладно, — отозвался мистер Мур, хотя доводы его явно не убедили. — В таком случае, Крайцлер, у меня остается только один вопрос, хоть и не маленький. Зачем?

— В самом деле. — Вернувшись к доске, доктор написал заглавными буквами ЗАЧЕМ? на левой ее стороне. — Женщина забирает ребенка. Она не требует выкупа. А через несколько дней показывается на людях с похищенной девочкой, при этом ведет себя с ней так, словно… словно… — Доктор, похоже, искал подходящие слова.

Их за него нашла мисс Говард:

— Словно та — ее собственная дочь.

Доктор на миг скосил на мисс Говард черные сверкающие глаза.

— Как всегда, джентльмены, — произнес он, — Сара с ее уникальным взглядом зрит в корень. Словно ребенок — ее собственный. Подумайте: кем бы ни являлась эта женщина, из всех нью-йоркских детей она избрала для похищения единственную девочку, чье исчезновение может спровоцировать международный кризис. Вдумайтесь в это на секунду, Мур, — если у преступления нет политических мотивов, о чем это нам говорит?

— О том, что она, черт возьми, не сделала домашнюю работу, вот о чем, — фыркнул мистер Мур.

— То есть?

Настала очередь Сайруса:

— То есть, если позволите, мистер Мур, учитывая обстоятельства, в которые она была поставлена, у этой женщины не было выбора, кроме как подчиниться сиюминутному порыву. — И он посмотрел на остальных, улыбнулся краем рта и уставился в пол. — Уж я-то немного понимаю в таких вещах…

— Абсолютно верно, Сайрус, — провозгласил доктор, принимаясь выводить на доске слова под заголовком ЗАЧЕМ?. — Благодарю вас. Это значит, что она была под властью порыва — спонтанного и не