попомни все это…
Доктор обернулся, узрел пустые, подавленные лица и, понимая, что мотивации вот-вот простынет и след, прошагал обратно к своему вину и тарелке с едой.
— Ну же, ну, — объявил он, пожалуй, несколько жизнерадостнее, чем на деле себя чувствовал. — Эта пища определенно слишком хороша, чтобы уйти впустую, к тому же никто из вас не сможет работать на голодный желудок.
Мистер Мур поднял взгляд с неясным смущением:
— Работать?
— Разумеется, Мур, — отозвался доктор, откусывая фуа-гра на кончике тоста и пригубив вина. — Мы уже обобщили и зафиксировали информацию, полученную во время нашей маленькой эскапады. Теперь ее следует истолковать. Когда наша противница вернется домой, она, без сомнения, поймет, чт
— Но, Крайцлер, — проговорил мистер Мур без убеждения, — что тут истолковывать? Мы не в состоянии вызволить дитя Линаресов без того, чтобы вывернуть весь дом наизнанку. К фараонам мы по- прежнему обратиться не можем. А стоит этой женщине, как бы она там, черт подери, ни называлась, сообщить Гу-Гу Ноксу, чт
Люциус обхватил лицо руками, оно почти исчезло между ними:
— Эта женщина
— Знаю, детектив-сержант, знаю, — быстро ответил доктор. — Но не забывайте об одном важном различии между нынешним делом и прошлым: некоторая потайная сущность Бичема отчаянно
— Вменяемая его сущность, — сказал Мур. — Выходит, вы считаете, что эта Либби Хатч
— Не невменяема, Джон. — Доктор подошел к доске, написал под именами женщины слово ВМЕНЯЕМА и подчеркнул его. — Но характеризуется настолько глубоким отсутствием самопознания или самоосмысления, что ее поведение выглядит достаточно непоследовательным, чтобы подчас казаться невменяемым. С другой стороны, иногда она может быть вполне последовательна — как вы все только что отметили, на сей раз она смогла обеспечить весьма неплохое прикрытие своих действий.
Маркус поднял взгляд.
— На
— М-м, да, — кивнул доктор, отпив вина. — На
— Она хранит у себя
— А что вас так поражает, Мур? В конце концов, мы уже постулировали, что она не считает себя виновной в их смертях — этого не позволяет ее рассудок. По ее мнению, они умирают
— Мы допустили все это, доктор, — вмешалась мисс Говард, и голос ее звучал несколько подавленно; а ведь она всегда оказывалась последней, кто готов был сдаться. — Но что нам от того за прок? Я имею в виду, с практической точки зрения. Как нам воспользоваться этим для спасения девочки, отца которой ее спасение не интересует, — и который сам фактически посылает жуткого слугу своей семьи
Доктор резко развернулся к ней:
— И как же нам тогда поступить, Сара? Бросить дело? Когда мы понимаем, что девочка умрет — и очень скоро? И когда мы не представляем, каковы могут оказаться политические последствия этой смерти?
— Нет. — Мисс Говард говорила быстро, сопротивляясь почти как сам доктор. — Но я больше не вижу никаких подходов к этому делу.
Подойдя и нагнувшись над ней, доктор обхватил ее лицо руками:
— Это потому что вы думаете, как
— Доктор… — Маркус, умудрившийся уже покончить с ужином, встал, указывая на доску горлышком пивной бутылки. — Кажется, я понял. Мы — Стиви и я — когда были там, в их доме, кое-что видели. И мы начали
— А я так скажу, — вмешался я, — вы б видали ее кухню — я б там есть не стал ни за какие коврижки. Да и двор — что твое кладбище.
— Продолжайте, — произнес доктор, приободрившись.
— Ну, — Маркус сделал большой глоток из бутылки, — кажется непостижимым, что такая женщина могла провернуть шесть разных преступлений так же умело, как это. К тому же всем нам не стоит забывать, что часть сходящего сейчас за ее «мастерство» было лишь простой удачей. Не знай она, кто такая Ана Линарес, ей бы в жизни не сообразить, что отец девочки откажется от ее поисков и обращения в полицию. Так что на самом деле она
— О, просто превосходно, — простонал мистер Мур. — Дело разлетелось вдребезги, а Маркус возомнил себя Г. Дж. Уэллсом.[32] Что ж, когда построите свою маленькую машинку времени, Маркус, — мы все как один набьемся туда и…
— Нет. Постой, Джон. — Зеленые глаза мисс Говард вновь обрели обычный блеск, она выпрямилась. — Он прав. Где-то в прошлом она ошиблась — просто никто этого тогда не выяснял. Если мы сейчас отвлечемся от дела Линаресов и покопаемся в прочих смертях — сможем нащупать ее слабое место и зайти с тыла.
— Да и потом, Мур, — согласился доктор, — взгляните на свежеобретенные зацепки. Теперь мы знаем, откуда эта женщина. Это крайне важно и подлежит анализу — поскольку все подобные убийцы проявляют то или иное аномальное поведение еще с младых ногтей. А мы почти не сомневаемся в преступлении, совершенном ею до похищения девочки Линаресов. На тот момент всё списали на естественное происшествие, но если мы опросим связанных с ним врачей и рассмотрим все в свете нашего теперешнего знания, у нас будет весьма неплохой шанс изменить сложившееся мнение.
Мистер Мур внимательно все это выслушивал, и я видел, что ему хотелось продолжить спор — но