Эта видеозапись все переворачивала с ног на голову. Прежние версии летели вверх тормашками, а новые выглядели совершенно бредовыми. Больше всего меня терзал главный вопрос: кто подложил мне кассету, как она оказалась у этого человека, как он (или она) проник в дом, и почему запись подсунули именно мне.
В нервах я забыла о холодильнике с копченым угрем и загадочных родинках, о которых я собиралась расспросить тетю Клаву. В голове крутилась единственная мысль — как можно скорее убраться из этого дома.
Вырвав кассету из пасти видеомагнитофона, я сунула ее за пазуху. Встречаться с нянькой Светояровых мне совершенно не хотелось, и я покинула дом через окно, привычно перебравшись через ограду террасы.
Транспортного средства у меня, по понятным причинам, не было, и я без особых угрызений совести стянула стоящий под навесом велосипед. Антон говорил, что отсюда до места проведения 'чумового шабаша мотошизанутых' около восьми километров. Домчусь минут за сорок. Там пересяду на Бубликову 'хонду', а велосипед спрячу в лесу. В любом случае, Антону он сейчас не понадобится.
Под влиянием пережитого потрясения, я крутила педали, как заведенная, и добралась до 'хонды варадеро' в фантастически короткий срок. Не исключено, что я даже установила мировой рекорд.
Запихнув велосипед в ближайшие кусты, я переложила пленку в сумку, спрятанную в отделении под седлом, оседлала мотоцикл и рванула с места, как заправский байкер. Неоправданная лихость почти сразу же вышла мне боком. На повороте шоссе я увидела летящий на меня лоб в лоб мотоцикл. Треск двигателя 'хонды' помешал мне услышать звук его мотора.
Кажется, я завизжала, но ручаться за это не могу. Потом я так и не могла вспомнить, как спрыгнула с байка. В памяти остались только две картинки — летящий на меня мотоцикл, оглушительный грохот, а потом я, катящаяся по обочине.
Еще не веря в свое спасение, я, хоть и с трудом, но ухитрилась сесть. Голова, окончательно не оклемавшаяся после вчерашнего удара, гудела, как похоронный колокол. Мучительно ныли ободранные локти и ушибленное колено.
Ошеломляющий своей виртуозностью поток нетрадиционной лексики, раздавшийся с противоположной стороны дороги, взбодрил меня не менее эффективно, чем это сделал бы холодный душ. Обернувшись в направлении источника звука, я увидела распластавшуюся на обочине Спермовыжималку. Судя по выразительности адресованных мне угрожающе-непристойных жестов и взрывной энергичности речи, тяжелых травм байкерша не получила.
Вкратце смысл ее пространной тирады можно было свести к одному простому вопросу: 'Куда ты, мать твою, выхлопной трубой с хреном тебя во все дыры, несешься, не глядя?'
Я с полным основанием могла бы задать совратительнице малолеток тот же самый вопрос, но предпочла не вступать в дискуссию.
Выдав еще пару убийственных залпов и, видимо, исчерпав свой словарных запас, байкерша слегка успокоилась.
— 'Хонда варадеро', — констатировала она, поднявшись на ноги и изучив критическим взглядом останки Бубликова мотоцикла.
— Была, — немного подумав, добавила Спермовыжималка.
— А какой марки был твой? — поддержала беседу я.
— 'Кавасаки вулкан'. Слава богу, что я свой 'Харлей' в ремонт отдала. За него я бы тебе зубами глотку перегрызла.
— Выходит, нам обеим повезло.
— У брата Турбины был такой же байк, как у тебя, только красный. Знаешь Турбину?
— Знаю.
— Правильнее было бы сказать — знала.
— Что ты имеешь в виду? — изобразила удивления я.
— Вчера ночью неподалеку отсюда нашли ее труп. Ее зарезали ножом. Ударили прямо в сердце. Неужели ты не слышала об этом?
— Нет. Кошмар какой-то. Только позавчера я разговаривала с Турбиной на фестивале. Трудно поверить, что ее нет в живых. Ты уверена, что это правда?
— На все сто. На нее Кумпол с Торпедой случайно наткнулись. Отправились в лес перепихнуться, и чуть не улеглись на ее труп. Милиции понаехало — жуть. До рассвета тут возились. Хотели всех байкеров переписать, но не тут-то было. Вся тусовка в один миг в разные стороны разлетелась.
— Убийцу нашли?
— Нет, конечно. И не найдут. Ты что, наших ментов не знаешь?
— Знаю, — согласилась я. — А про то, что у Турбины есть брат, еще не слышала. Представляю, как он переживает.
— Семен ничего не знает. Он сам куда-то делся. Турбина вчера всех расспрашивала о Семене, пыталась его найти. Братишка у нее бизнесмен, должен был явиться на какую важную встречу, но пропал с концами. Ладно, давай-ка отодвинем с дороги это железо, а то как бы кто в него не врезался.
Совместными усилиями мы стащили на обочину останки мотоциклов.
— Что будем делать? Вызовем ГИБДД, чтобы составить протокол аварии? — спросила я.
— Не пойдет, — покачала головой Спермовыжималка. — Байк я у приятеля одолжила, естественно, без доверенности.
— А у меня даже нет прав на вождение мотоцикла, — призналась я.
— Тогда пошли. Доберемся до шоссе, там проголосуем, здесь можно до вечера ждать, пока кто-то проедет.
— Подожди, я достану сумку из-под седла.
Задняя часть 'хонды' при аварии почти не пострадала, и я, откинув крышку седла, достала сумку.
Кассета выглядела неповрежденной, и даже мобильник работал. Если понадобится, можно попросить кого-либо подъехать за мной. Но это на крайний случай. Сначала стоит прогуляться со Спермовыжималкой до шоссе и расспросить ее о брате Турбины.
Мы голосовали уже минут пятнадцать, но результат был нулевым, и меня это не удивляло. Возможно, восседающая на 'Харлее' Спермовыжималка могла произвести неизгладимое впечатление на сексуально озабоченного подростка, но без мотоцикла, со спутанными волосами, перепачканная в грязи и в жутковатом рокерском прикиде она не выглядела человеком, которому хочется предложить место в своем автомобиле.
Я тоже смотрелась не лучшим образом, но хоть одета была нормально (шипастые браслеты, пулю и акулий зуб я на всякий случай переложила в сумку).
Усугубляло ситуацию то, что уже через пять минут, озверев от столь неприкрытого пренебрежения к своей персоне, Спермовыжималка стала выражать свое возмущение адресованными водителям гримасами и непристойными жестами. Время от времени она расстегивала комбинезон и выставляла на всеобщее автомобилистов свои слегка обвисшие татуированные перси и охватывающего их дракона.
Я предложила байкерше разделиться и голосовать отдельно, но она и слышать об этом не хотела. Чем-то я ей понравилась.
Путь к спасению мне открыл неожиданно зазвонивший мобильник. Это был Бублик.
Я собиралась ошарашить его вестью о разбитой 'хонде варадеро', но Кеша перехватил инициативу и первым ошарашил меня.
— Жанна сбежала, — взволнованно сообщил он. — Я только что вернулся с документами и билетами, а она исчезла.
— В каком она была состоянии?
— Утром, когда я уходил, Жанна спала, но выглядела значительно лучше. Думаю, что действие наркотика закончилось.
