Роуэн вошёл в хижину. Его глаза не сразу привыкли к царившему здесь полумраку. В комнате удушливо пахло дымом, пылью и целебными травами.
Шеба сидела спиной к двери. Она вытянула руки над огнём и потирала их, словно мыла в тусклых отблесках пламени. С другой стороны очага стоял посетитель. Как и ожидал Роуэн, это был Аллун. Лицо его побелело от гнева.
— С развлечениями у меня дела обстоят плоховато, — не оборачиваясь, проговорила Шеба. — Хныканье этого шута-полубродника меня как-то не развеселило. По собственной же глупости пропала сопливая девчонка. Да и братец у неё слабачок. Тьфу! Стоит ли огород городить! А теперь бродник приумолк и надулся, как ребёнок. От тебя, мальчишка-зайчишка, я ожидаю большего.
Шеба закудахтала от смеха и растопырила костлявые пальцы, любуясь длинными желтыми ногтями, загибавшимися на концах, как когти.
Роуэн заставлял себя сохранять спокойствие, хотя слова Мудрейшей ранили его и будили в нём злость. Он знал, что Шеба всегда бьёт в самое больное место. Ей нравится смотреть, как люди сгорают от стыда, выходят из себя от гнева, а потом начинают бояться.
— Смотри, старая, твои шутки не со всеми проходят, — усмехнулся Аллун. — Мальчика ты этим не сломаешь.
«Молчи, Аллун! — в отчаянии подумал Роуэн. — Ты не понимаешь! Она ещё даже не начала над нами издеваться». Вслух он не вымолвил ни слова.
— Проваливай отсюда, хлебопёк Аллун, — прошипела Шеба. — Меня тошнит от твоей глупой рожи.
— Я тоже на тебя вдоволь насмотрелся, — мрачно ухмыльнулся Аллун. — Но Роуэна с тобой наедине я не оставлю.
Шеба презрительно фыркнула и вместе с креслом повернулась к Роуэну.
— Раз уж у нас тут общее собрание, — сказала она, оскалив чёрные зубы, — пусть твои приятели, что торчат под дверью, тоже войдут. Забавно будет посмотреть на них поближе.
Роуэн заколебался. Улыбка исчезла с лица Шебы.
— Тащи их сюда! — рявкнула колдунья.
Роуэн выглянул наружу и поманил Жемчужника и Зеел.
— Она хочет, чтобы вы вошли. Я уверен, что без вас она не станет со мной разговаривать, — прошептал он. — Но когда зайдёте, не говорите ни слова. И не пытайтесь…
— Мудрый совет! — донеслось из дома. — И не пытайтесь тягаться со мной умом. Заходите же!
Насупившаяся Зеел и как всегда невозмутимый Жемчужник вслед за Роуэном вошли в тёмную комнату.
— Ага! Теперь все в сборе, — сказала Шеба, с головы до пят оглядев вошедших. — Шут-полубродник и ринский слабачок, заделавшийся героем. А теперь ещё человек-рыба на суше и в придачу зибакская девчонка, притворяющаяся, что она бродница. Ну и компания у вас: все чудики и один странней другого!
Роуэн слышал, что Зеел сопит от гнева, и заметил, как Жемчужник бросил на неё предостерегающий взгляд и прикрыл глаза. Однако никто из них не проронил ни слова.
Аллун, к сожалению, не смог промолчать.
— Почтенная, ты позабыла про себя, — громко сказал он. — Ты страннее всех нас, вместе взятых.
Смех Шебы тут же оборвался.
— Запомни, шут, я никогда ничего не забываю, — угрожающе прошипела колдунья.
Воцарилась гнетущая тишина. Наконец Шеба вновь обратилась к Роуэну:
— Скажи-ка, Роуэн, пастух букшахов, какой подарок ты принёс для старой Шебы? Чем ты заплатишь мне за то, что я могу тебе поведать? Ведь, кроме меня, тебе никто не поможет. Подойди поближе. — Она снова неприятно улыбнулась.
— Осторожно, Роуэн, — прошептал Аллун.
С упавшим сердцем Роуэн выступил вперёд. Он совсем позабыл, что Шеба ожидает подарков. Роуэн только сейчас заметил, что у кресла стоит корзинка, которую явно принёс Аллун. В ней были медовая коврижка, фрукты и сласти с праздничного стола. В отчаянии Роуэн обшарил все карманы, тщетно надеясь, что там завалялось хоть что-нибудь стоящее. Шеба внимательно смотрела на него.
— Я… мне очень жаль, — наконец проговорил он. — Прямо сейчас у меня с собой ничего нет. Но то, о чём я хочу тебя спросить, — это крайне важно. Пожалуйста, помоги мне! Я тебе обязательно за это заплачу.
— Вот как! — В глазах Шебы блестели отсветы пламени. — Обязательно, не так ли? А как, мой маленький герой, ты сумеешь это сделать, когда тебя закуют в цепи в стране Зиба?
Аллун издал протестующий возглас, но Роуэн не отрываясь смотрел на Шебу.
— Я напишу записку моей матери Джиллер, чтобы она исполнила моё обещание, — сказал он.
— И ты дашь мне всё, чего я ни пожелаю? — не унималась Шеба.
На мгновение Роуэн призадумался. Он понимал, что колдунья заманивает его в ловушку.
— Я дам тебе всё, что ты просишь, если это будет в моих силах, — пообещал он. — И если от этого не пострадают другие люди.
Он испытующе взглянул на Шебу, но та не выказала ни радости, ни разочарования.
— Тогда пиши, — велела она. — Перо рядом с тобой.
Роуэн увидел на низком столике рядом с креслом Шебы перо, чернила и лист бумаги и тут же понял, что колдунья подумала обо всём заранее. С опаской он опустился на колени и приготовился писать.
— Не верь ей, Роуэн, — предостерёг Жемчужник.
— Помолчи, человек-рыба, — мрачно приказала Шеба.
Роуэн опустил перо, коротко взглянул на колдунью:
— Шеба, сначала скажи то, что мне нужно знать, а потом я напишу.
Он постарался, чтобы его голос звучал твёрдо.
— Ты стал хитрым и дерзким, мальчишка-зайчишка, — ухмыльнулась Шеба. — Хитрым, как твой друг- рыба. Дерзким, как эта зибакская девчонка. И почём я знаю: вдруг ты убежишь прочь, как только я дам тебе то, что должна дать, и скажу то, что должна сказать?
Роуэн молчал, уставившись на чистый лист. Он чувствовал, как Шеба буравит его взглядом, но не поднимал глаз. Он знал, что стоит ему только посмотреть на неё, и он будет вынужден ей подчиниться.
Время словно застыло. Наконец послышался долгий вздох, и кресло заскрипело.
— Ну ладно, — проговорила Шеба.
Роуэн увидел, что она протягивает ему маленький свёрток, замотанный в промасленную ткань и туго перевязанный витым шёлковым шнурком. С бьющимся сердцем он взял пакет. Ткань была плотной, и от неё сильно пахло дымом и горькими травами. Что находилось внутри, на ощупь было не определить. Роуэн попытался развязать верёвку, но узлы на ней не поддавались.
— Они развяжутся, только когда ты будешь в нужном месте, — пояснила Шеба. — Используй содержимое лишь при крайней необходимости. Когда у тебя уже не останется надежды. А до тех пор храни, как самую большую ценность.
Дрожащими руками Роуэн спрятал свёрток за пазуху.
— Я дала тебе то, что должна была дать, — проговорила Шеба, — но остальное скажу только после того, как ты дашь мне обещание. Пиши.
Роуэн обмакнул перо в чернила и написал: «Мама, я должник мудрой Шебы. Дай ей…»
Он остановился и посмотрел на Шебу. Её глаза сверкали. С сухим шелестом она потирала руки.
— Чего ты хочешь? — прошептал Роуэн.
— Моя цена невелика, — ответила Шеба. — Мне нужен всего-навсего чёрный телёнок. Тот, что родился этой весной.
Роуэн похолодел. Букшахи очень привязаны друг к другу. Невозможно даже помыслить о том, что маленький чёрный телёнок должен будет расстаться с матерью и друзьями и всю жизнь провести здесь, в
