На чём остановиться?
История? Пейзаж?
И где, какая птица
Рифмуется, кружится,
И стих впадает в раж?
А рифмы – как из крана
(видны, стены, штаны…)
Толпятся, как бараны:
(вруны, годны, полны…),
Ну, выверну карманы –
Слоны, бледны… Блины!!!
У кромки океана –
Бретонские блины!
На вересковой круче,
Над морем, прямо тут,
В толпе ветров колючих,
Девчонки их пекут.
А ну-ка, глянь на солнце
И заслонись блином,
Сквозь блин предстанет солнце
Канатным плясуном!
Набег ассоциаций –
Размашистым пучком…
Не дай им разбегаться
И оглядись кругом:
Вон, тучка, что так хмуро,
Так медленно прошла, –
Да, это тень Артура
У Круглого стола!
А стол стоит над сопкой
С прибрежной стороны,
На нём горячей стопкой
Возвысились блины!
Внизу же – ни травинки…
(Ах, в мире всё – песок!)
Глотни-ка, по старинке,
Поджаристый кусок!
Вдали – залива глотка
Скалиста и черна,
Закат – как сковородка
Для нового блина:
Нальют в неё тумана –
И вновь вознесены
Над пеной океана,
Белесой, как сметана,
У края океана –
Бретонские блины!
Июнь 2004 г.
* * *
Анна Ахматова.
Три типа запахов бывает у растений:
Один – съедобный, над базарами висящий,
Другой – цветущий – запах женщины в постели,
А третий мрачный, из лесной, болотной чащи.
И есть три возраста, один – за жизнью гнаться,
Второй спешит сам за собой и дни и ночи,
А третий – только бы ни с чем не расставаться:
Не зря он первым обернуться вечно хочет!
Ещё – три голода: один – простой, как корка,
Другой извечный, никогда не утолимый:
Ладоням гладко, а губам и телу – горько…
А третий гонит так, что всё на свете – мимо,
Кроме стиха…
Женский портрет 1976 года.
(Обнажённая в золотистых тонах)
И. Ш.
Где в море душу вливая,
Опять дрожит река,
Осоку раздвигая –
Оливковая рука…
Валькирия тяжёлая,
Звенит глухою медью,
Отряхиваея волосы,
Над виноградом мидий.
Июнь – белее белого,
