нащупал у себя на шее и груди уже ставшие привычными глубокие шрамы — это были следы надрезов, сделанных Нурой. Она брала у сивака кровь для своих магических опытов, чтобы создавать потомков и других чудовищ.
— Дамон! Прикажи зверю двигаться быстрее! — крикнул Рагх и в гневе ударил мантикору кулаком по спине. — Я не хочу достаться потомкам! Я должен выжить, чтобы увидеть труп Нуры Змеедевы!
Мантикора старалась изо всех сил, несмотря на усталость, но дышала очень тяжело — точь-в-точь как запыхавшийся человек. Медленно, но уверенно она продвигалась в сторону самой темной тучи. Внезапно воздух вокруг стал невероятно влажным и тяжелым, усилился ветер и послышались раскаты грома. Дамон понял, что начинается сильная буря, и у него пропало всякое желание попасть в самой центр тучи. Синий дракон Грозного Волка сам умел вызывать бурю, так что бывшему Рыцарю Тьмы случалось попадать в подобные переделки, и он прекрасно знал, как неприятно, когда все вокруг грохочет и сверкает.
На какое-то мгновение Дамон решил было приказать усталой мантикоре снижаться, чтобы приземлиться и попытать счастья на земле, как предлагал драконид, но в следующий момент существо начало сильно забирать вверх и устремилось прочь от берега, так что через несколько секунд они летели уже над морем и приземляться стало некуда. Над ними сгустились черные тучи, хлынул проливной дождь.
Ветер дул гораздо сильнее вчерашнего, и струи дождя хлестали их подобно ледяным прутьям. Особенно туго пришлось мантикоре, которая продолжала работать крыльями. Дамон попытался докричаться до Рагха, но было слишком шумно и тот его не слышал. Крылатое существо закладывало один за другим отчаянные виражи. Грозный Волк изо всех сил вглядывался в темно-серую муть, стараясь разглядеть, не настигают ли их преследователи, но видел только клубы облаков, подсвечиваемые ветвящимися молниями. За вспышками следовали такие сильные раскаты грома, что Дамон и его спутники едва не соскользнули со спины мантикоры. Бывший рыцарь в отчаянии вцепился в ее гриву, а Фиона еще крепче, чем прежде, обхватила его за пояс.
„Это безумие! — крутилось в мозгу Грозного Волка. — Если бы мы были сейчас на земле, то могли бы хотя бы сражаться…“
Он понял, что буря оказалась для них не защитницей, а убийцей и что она сейчас прикончит их самым безжалостным образом, а они не смогут оказать никакого сопротивления.
Дамон уже не помнил, как долго они находились среди туч, — он потерял счет времени. Скорее всего, это были минуты, но по ощущениям — много часов. Грозный Волк так крепко держался за гриву мантикоры, что у него занемела рука. Каждый раз, пытаясь вдохнуть, он был вынужден глотать ледяные струи дождя. В конце концов, его начал одолевать холод, он продрог до костей и недоумевал, как Рагх и тем более, Фиона могут переносить такие мучения.
„Сколько это существо намеревается скрываться в центре грозы? — вопрошал Дамон. Казалось, что они никогда не выберутся из клубящейся круговерти, что тучи заполонили все пространство на много миль вокруг, до самого Южного Эргота. — Как долго оно продержится при такой погоде?“
Словно отвечая на его вопрос, мантикора вдруг замедлила ход, сложила крылья и начала снижаться. Она долетела до края тучи и выглянула наружу, на восток, чтобы проверить, есть ли на горизонте черные потомки или они уже отстали. Дамон откидывался то в одну, то в другую сторону, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь из-за полощущейся на ветру гривы мантикоры. Сквозь стену ливня он различил знакомые черные фигуры и понял, что твари по-прежнему следуют за ними.
— Во имя Темной Королевы! — прокричал Грозный Волк.
Он увидел, как дюжина потомков упорно двигается в их сторону, настойчиво пробиваясь сквозь ветер и дождь.
„Возможно, они все-таки потеряли в пути часть своей армии“ — решил Дамон и в следующий момент почувствовал, как его спину разъедает кислота. Несколько тварей ухитрились облететь их сзади и теперь нападали на мантикору. Крылатое существо изо всех сил увертывалось от ядовитых потоков. Дамон выхватил меч из ножен, извернулся и попытался защитить мантикору, но дождь безжалостно ударил ему в лицо, так что Грозный Волк не видел теперь ничего, кроме серой мглы, вспышек молний и мелькания отвратительных черных теней. Потомки скрипуче визжали. Ветер дул так сильно, что казалось, вот-вот вырвет меч из рук Дамона. Вдруг одна из тварей плюнула кислотой прямо в лицо мантикоре. Несчастное существо задрожало от боли, сделало невероятный кульбит в воздухе, но умудрилось сохранить равновесие и продолжало маневрировать.
Несколько потомков закружили вокруг Грозного Волка. Сквозь грохот и крики он различил слова:
„Схватить его!“, „Взять его!“ Дамона передернуло от отвращения. В ярости он поднял над головой меч и начал бить вслепую в надежде прикончить хотя бы одну тварь. Но это оказалось не так-то просто: приходилось бороться еще и с ветром. Потомки ловко уходили от нападения; Дамону только раз удалось задеть одного, но, к сожалению, удар пришелся плашмя. В ответ тварь впилась в него когтями и принялась наносить одну за другой кровавые царапины, приговаривая:
— Попался! Попался!
— Нет! — зарычал Грозный Волк. — Не надейтесь заполучить нас живыми!
Он понимал, что потомки не собираются убивать их, намереваясь доставить Дамона и его спутников в Шрентак живыми, чтобы покарать — скорее всего, самих превратить в изрыгающих кислоту тварей. Нура Змеедева однажды уже пыталась проделать это с ним.
„Уж лучше мы умрем здесь“, — подумал Дамон. Он сознавал, что чешуя, растущая у него на ноге, означает медленную смерть, так что терять ему нечего.
— Взять его! — повторила другая тварь. Вслед за тем потомки окружили Дамона и начали кружить возле него с отвратительным визгом, заглушавшим вой ветра. В глазах у Грозного Волка потемнело от мельтешащих теней. Почувствовав, что мантикора под ним пытается оказывать сопротивление, Дамон удвоил усилия. Струи ледяного ливня смешивались в воздухе с потоками разъедающей все на своем пути кислоты, которая полностью уничтожила остатки рубахи бывшего рыцаря. Одежда распалась на лоскутки, обожженная кожа пузырилась и делалась; мантикора стонала от боли, по-прежнему пытаясь сохранить равновесие и держаться в воздухе. Теперь Дамон услышал, как вопит от боли Рагх.
Вдруг крылатое существо завыло. Грозный Волк трудом разобрал слова: „Я слепну… Я слепну…“ О, боги Криниа!» — мысленно вскрикнул Дамон — еще один залп кислоты поразил его и всех его спутников. Он так дико метался, стараясь достать врагов клинком, что Фиона едва не выпустила из рук его пояс. За ее спиной Рагх безуспешно пытался вцепиться короткими когтями в тело самого крупного потомка, который атаковал его. Несмотря на бурю, тварь ухитрялась кое-как маневрировать, но кислотные струи, которые она направляла на драконида, относило в сторону ветром и дождем.
— И ведь мы могли никуда не лететь… — бормотал Рагх. — Могли просто остаться на земле…
Вдруг он почувствовал, как струя кислоты ударила ему в спину. Мантикору тоже залило ядовитой жидкостью. Ее тело заходило ходуном, хвост бешено забил из стороны в сторону — существо пыталось всадить шипы во врага.
— Вз-зять его! — громко шипел потомок, зависший прямо над головой Дамона, перекрикивая оглушительный вой ветра. — Мы долж-жны дос-ставить его к гос-спож-же!
«Кто такая Сабл, и кто такие мы… — думал Грозный Волк. — Мы — ничтожества, мы попросту никто для нее… Какое дело черной драконйце до того, что я натворил в Шрентаке? Как могло случиться, чтобы грозная владычица снизошла до моей персоны и послала за мной в погоню целую армию?»
— Я — ничтожество! — заорал он и взмахнул мечом с такой силой, что они с Фионой едва не соскользнули со спины мантикоры.
Грозный Волк метил в самое сердце потомка, но в решающий момент другая тварь со всего размаху врезалась в крыло мантикоры. Существо издало мучительный стон и камнем полетело вниз. Его седокам не оставалось ничего, кроме как держаться мертвой хваткой за что придется.
— Схватить человека! — закричал один из потомков.
Остальные подхватили:
— Взять его!
— Поймать человека!
Дамон уже с трудом разбирал их голоса, вокруг него бешеным водоворотом крутилась серая пелена; бывший рыцарь не чувствовал ничего, кроме бесконечного проливного дождя и леденящего ветра. Между
