И снова резкое снижение стиля:
Поножовщиной пахнет на свете…
Тут явно просматривается музыкальная полемика с действительностью последних десятилетий — ритмы и интонация даже воспроизводят 'Одинокую гармонь', но вместо лакированного соцреалистического благополучия той затрепанной песенки у Сопровского возникает блоковская тематика.
'неслыханные перемены, невиданные мятежи.'
Явная перекличка с гневными блоковскими 'Ямбами', в которых —
презренье созревает гневом,
а зрелость гнева есть мятеж!
И вот в той же интонации:
И надо с зоркостью орлиной
На глаз отмерив крайний срок,
Надежду вылепить из глины
Размытых ливнями дорог.
У Сопровского на возрождение, по крайней мере скорое, никаких надежд.
Нет ни покоя, ни воли, ни света.
Так отвечает он Пушкину. И не будет ничего, пока не найдем, как выйти из этого ада земного. Вместо кротости, — звучит гнев:
Тихо в мире, слишком поздно.
Только музыка в окне,
Но ее аккорды грозно
Обращаются ко мне.
Это строки из стихотворения '30 апреля'.
И день этот для поэта невыносим, он для него — символ неволи, угнетения духа и тела. Он пестрит кровавыми пятнами в воздухе:
Я и в юности нередко
В эту пору здесь бывал,
И прыжком доставши древко,
Флаги красные срывал.
Он говорит прямым текстом, может быть, даже примитивным:
Завтра — день большой неволи,
Власти тайной над людьми.
Тайной, ибо не только над телами, что явно, но и над душами… Застывшая каменная действительность сама не расколется. И вселенная ждёт, кто и когда расколет этот камень, истрескавшийся, но не рассыпающийся.
В эту пору в Третьем Риме
Все недвижимо на вид,
Только небо над кривыми
Переулками кружит.
И то, что для послевоенного поколения с его увлечением экзистенциализмом было нормально, для Сопровского неприемлемо: 'Киркегор не прав!' — заявляет он. 'Послушно следовать за судьбой' уже невозможно. Иное дело, что к простому фатализму Киркегор несводим, но Сопровскому важна тут полемика. Он даёт свое понимание роли поэта в мире. И оно оказывается пушкинским: поэт — пророк. И полемика у Сопровского и с экзистенциалистами, и с Пастернаком:
Да, хотя расклад такой и знаком,
Но поэту стоит раскрыть окно,
И стакана звон и судьбы закон,
И метели мгла для него одно.
И когда обиженный, как Иов,
Он заводит шарманку своих речей,
Это — горше меди колоколов,
Обвинительных актов погорячей!
Бунт — основа стихов Сопровского, и кричит он со всей масштабностью блоковских космических бурь.
P.S. Увы, Сопровский погиб в 37 лет, попал под машину… Каким он стал бы поэтом, проживи он подольше, можно только гадать…
