'Что там за шум?'
'Под дверью ветер воет'.
'О чем шумит, о чем так воет ветер?'
'Да все о том же - ни о чем'.
'Ты
Ничего не знаешь? Ты ничего не видишь?
Ничего
Не помнишь?'
'Нет, помню:
Стали перлами глаза'.
'Ты жив иль нет? Неужто голова твоя пуста?'
'Однако
Ох Ох Ох Уж эти мне Шекспи-ки-ровские штучки
Так элегантно, так умно'.
'Что же мне делать? Что же делать?
На улицу что ль выскочить в таком вот виде,
С растрепанными волосами? Что нам делать
завтра?
И вообще что делать?
Горячий душ с утра,
Коль будет дождь, машину подадут в четыре.
Мы будем в шахматы играть,
Тереть глаза, не знающие сна,
И стука в дверь, как прежде, дожидаться'.
Когда демобилизовали мужа Лил,
Я ей сказала в лоб, без обиняков:
Прошу Поторопиться: Время
Альберт вернется скоро, пора бы за собою
последить.
Он спросит, что с деньгами стало, которые
при мне оставил он тебе на зубы.
'Давай-ка, вырви эти, Лил, - сказал он, -
И вставь нормальные, а то смотреть, ей-богу,
тошно'.
'Подумай о бедняге, - я сказала. - Альберт
Четыре года вшей кормил, ему, конечно, хочется
пожить,
Не будет радости с тобою - так с другими'.
'Ах вот как?' - говорит она. А я в ответ: 'Да, так
и будет'.
Она мне: 'Буду знать, кому сказать спасибо'. И
как-то странно на меня взглянула.
'Не хочешь - как хочешь. Продолжай в том же духе,
Его отобьют, - говорю, - и пиши пропало.
Если Альберт бросит тебя, знай, что сама виновата.
Стыдись, я сказала, ты выглядишь, как старуха
(А ей только тридцать один)'.
'Что теперь делать, - сказала она с кислым видом. -
Все от таблеток, я принимала их, чтобы вытравить
это...
(У нее уже пятеро, когда Джорджа рожала, чуть не
загнулась.)
Аптекарь сказал, что это совсем безвредно, а со
мной вот что стало'.
'Дура ты, - сказала я ей. - Набитая дура,
Для чего ты за него выходила, коли не хочешь
рожать?'
Прошу Поторопиться: Время
Прошу Поторопиться: Время
Альберт в воскресенье вернулся, и у них было жаркое,
Они позвали меня на обед, торопили, чтоб не остыло...
Прошу Поторопиться: Время
Прошу Поторопиться: Время
Спокночи, Билл. Спокночи, Лу. Спокночи, Мэй.
Спокночи.
Спокойной ночи, дамы, милые дамы, Спокойной
вам ночи.
III. Огненная проповедь
Речной шатер снесли, и кисти последних листьев
Цепляются за скользкий мокрый берег. Нимфы
удалились.
О Темза милая, пока я песнь пою, смири теченье.
В реке не видно ни пустых бутылок, ни окурков,
Ни носовых платков из шелка, ни оберток, ни
других
Свидетельств летних вечеринок. Нимфы удалились.
А с ними их дружки, бездельники, сынки
директоров из Сити
Исчезли, не оставив адресов.
У вод Лемана я сидел и плакал...
О Темза милая, пока я песнь пою, смири теченье,
О Темза милая, негромким и недолгим будет пенье.
Когда порыв ударит ледяной,
Ехидный смех и лязг костей услышу за спиной.
В траве чуть слышно крыса прошуршала,
На берег брюхо скользкое втащив,
У вод безжизненного я сидел канала,
Удил за газовым заводом в зимний вечер,
Грустя о том, что брат-король погиб,
А перед ним король, отец мой, умер.
Белеет груда голых тел в низине,
