разгула стихии капитулирует без боя.
Когда главные войска бури покинули поле битвы, на беглецах не осталось ни единой сухой нитки, и даже неприхотливый Тибби непрерывно постукивал зубами от холода. Ничего странного: перед рассветом и без того нежарко было, а тут еще такие экстремальные приключения.
Ливень направился дальше на запад, оставив после себя затянутое тучами небо, орошающее землю непрекращающимся нудным дождем. Теплее не становилось – наоборот, холодало все сильнее и сильнее.
Все молчали: тут не до разговоров. Первым не выдержал Амидис – вылез из укрытия, вытряхнул воду из шевелюры, предложил:
– Давайте пойдем дальше – сидя на месте, мы точно околеем.
– Далеко не уйдем: на скользких камнях ноги переломаем, – возразил омр.
– Ну хоть поищем место, где можно укрыться. Мы, может, все это как-нибудь перетерпим, а вот мальчик завтра свалится от горячки.
Старик, поднявшись, кивнул:
– Да, хватит здесь сидеть – до добра это не доведет. Ххот, ты в горах не новичок: может, знаешь, где здесь можно найти пещеру или хотя бы скальный козырек?
– Старик, мы в долине: скал здесь почти нет, как и козырьков. Одни камни под ногами. Насчет пещер вообще не знаю…
– Ну что ж, тем проще… будем идти просто по тропе.
Сказать это было легко, а вот сделать… Почва, впитав влагу, превратилась в липкую грязь – цеплялась за подошвы хваткой голодного волкодава. На каменистых участках идти было не легче: скользкие валуны, подворачиваясь под ноги, так и норовили устроить перелом. После того как Амидис упал во второй раз, заработав кровоточащую ссадину на запястье, мальчик не выдержал:
– Этот дождь и не думает прекращаться. Мы сильно устали и замерзли – если продолжим идти, рано или поздно кто-нибудь покалечится серьезно, и его придется нести. Надо устраивать нормальный привал.
Омр, красноречиво вздохнув, буркнул:
– Глупый недоросток: здесь лишь для жаб привал нормальный. Очень плохой лес – нет крупных горных елей. Нам бы найти такую хотя бы одну – под ней, как в шалаше, можно укрыться в любую непогоду. Хвоя у нее такая хитрая, что по ней вся вода сходит, будто по скату крыши.
– У нас три больших плаща и один детский. А еще Тибби таскает за спиной кусок парусины вместо одеяла. Сделаем шалаш или навес наклонный, накроем всем этим – лить на нас меньше будет. Рядом костер разожжем – согреемся. Огонь, конечно, развести непросто будет, но мы справимся.
– Думаешь, ты тут самый умный? – вновь откликнулся омр. – Да я огонь хоть на дне моря разведу – мне это легко. Только знаешь ли ты, сколько дыма от дров повалит в такую погоду? Не знаешь? А я тебе скажу: задымим полдолины. И если неподалеку есть солдаты, то они могут спросить себя: «Что за осел развел костер посреди густого леса при таком дожде?» И сходят проверят. Зачем нам это надо?!
– Врагов в Скрамсоне не так много – крестьяне говорили, что они в деревнях нечасто показываются: сидят в паре гарнизонов и патрулируют важные дороги. Не думаю, что им интересна эта тропа, – здесь всадник с трудом может пройти в хорошую погоду. Да и если не согреемся, то горячка грозит не только мне: слишком уж сильно похолодало, и мы вымокли. Я думаю, лучше уж рискнуть с костром.
И тут впервые подал голос раттак – заговорил странно, дребезжащим тоном, с присвистыванием, ухитряясь делать ударение на каждом слоге:
– Тибби весьма недоволен погодой. Тибби великолепно интенсивно замерз, Тибби устал, и Тибби такой увлажненный, что в шерсти его хотят завестись речные пиявки. Тибби согласен развести костер даже посреди расположения вражеской армии. Тибби очень хочет нагреть свое тело.
– А ведь верно хомяк говорит, – неожиданно согласился омр. – Боясь солдат, мы рискуем околеть от холода. Хватит, я на перевале так намерзся, что больше неохота. Сворачиваем вон туда – к тем деревьям. Высокие и густо стоят – хоть какая-то защита.
Омр себя не перехваливал – он и впрямь сумел развести огонь посреди засилья сырости. Правда, с делом этим не спешил: изрубил топором сухую лесину, настрогал из ее сердцевины лучинок, пожертвовал пучок просмоленной пакли, укрытый от влаги в берестяном свертке. Выложил из дров высокий конус, прикрыл его сверху мхом, зажег середину, заполненную щепой. Поначалу полыхнуло несильно – пламя едва не зачахло: как ни старайся, при такой погоде полностью защитить разгорающийся костер от влаги невозможно. Но затем дело пошло – с треском запылали крупные дрова, мох отгорел – больше надобности в нем не было.
Пока Ххот возился с костром, Амидис со стариком и раттаком строили укрытие от дождя. Особо не мудрили – просто поставили одну наклоненную стенку, навалили на нее густой слой лапника, прикрыв сверху плащами и куском парусины: и от влаги защита, и от огня тепло отражать будет. При этом больше всего толку было от Тибби: грызун в таких делах разбирался прекрасно. Даже лучше офицера – тот, несмотря на недавнюю службу в разведывательном отряде, ни на что толком не годился: лишь материал заготавливал. Старик от него недалеко отстал – больше под ногами путался, чем помогал.
Рассевшись на охапках мокрого лапника, вымотанные путники вытянули руки, стараясь поймать телами как можно больше тепла. Сырой костер жутко дымил, дождь сносил с чадящих дров уголь, прибивая его внизу ровным слоем. Нормально согреться не получалось, и омр, к великому неудовольствию всех присутствующих, завалил огонь огромной порцией сырятины. Пламя, естественно, почти зачахло и нескоро воспрянуло. Но когда занялось вовсю, стало по-настоящему тепло – навес действительно неплохо отражал жар, согревая спины.
Дождь, будто поняв, что доконать беглецов теперь не получится, стих до мелкой измороси. Пользуясь этим, люди начали скидывать верхнюю одежду, развешивая ее вокруг костра. Лишь мальчик и старик не стали этого делать – так и сидели, неотрывно уставившись в огонь.
Ххот, решив, что язык его был без работы слишком уж долго, первым нарушил молчание:
– Хорошо-то как! Шли бы мы дальше, уже бы околели или ноги переломали. Может, пожуем? Надо бы подкрепиться после такой веселой ночки.
Народ промолчал – лишь раттак слабо присвистнул. Омру этого сигнала вполне хватило:
– Вот: наш рыжий приятель со мной полностью согласен. Давай, Амид, доставай из своего мешка гречишные лепешки. Они наверняка размокли – надо сразу слопать все. А я сейчас мясо подогрею – прихватил то, что солдаты в деревне нажарили. Холодным его жрать противно, так что пусть у огня полежит.
– Если можно, я поем лепешек и печеной репы – у меня в мешке несколько штук, – тихо произнес мальчик.
– Священное дерьмо на золотой лопате! Парень, тебе нужны силы, а прибавляются они лишь от хорошего мяса! Ты не теленок, чтобы постной репой давиться, – пожуй свинины, или завтра тебя придется тащить на руках!
– Ххот прав, – поддержал старик. – В последние дни мы много чего нехорошего испытали – сил это не прибавило. Этот дождь может вытянуть последние.
Мальчик ничего не ответил, только кивнул.
Уже грызя кусок подогретой свинины, омр, чавкая, заметил:
– Старик, ты снял свой плащ, но меча под ним я так и не заметил. Одежда на тебе, правда, просторная, и там можно много чего укрыть, но не меч же! Нечистое дело… Или ты из тех балаганных ребят, что шпагу умеют глотать? Я в такое не поверю – рукоять-то у них изо рта торчать остается. И правильно – если в глотку проскочит, то назад уже не выхватишь. Так где же твой меч, старик?!
– Он всегда со мной, – спокойно ответил тот.
– Ну ты прям не человек, а сплошная загадочность! – восхитился омр. – Кстати, не пора ли нам узнать, куда мы направляемся? – Так как ответом ему была тишина, Ххот уточнил: – Старик, просвети нас: куда мы идем?
– Мы? Идем я и мальчик – мы идем своей дорогой. А куда направляетесь вы, мне не известно.
– Старик, не лукавь! Или ты от холода позабыл, что я согласился идти с вами?! Да и Амид не против вам помочь – вместе с рыжим вас проводят до нужного места.
