земли километрах в девяти от побережья, вдали от города, где они проверяли двигатели и могли отрабатывать действия в экстренных ситуациях. – Будь там, Вилли, возникнут какие-то проблемы – свяжись со мной, я всегда могу подвезти Бенсона, если тебе понадобится наладка. Как у тебя дела, Эд?
– Класс, просто класс, Скрэг, если вы не возражаете, я бы хотел поработать над действиями пилота при отключении двигателя, мне скоро лицензию продлять… Вилли мог бы меня погонять по процедурам, а?
– О'кей, свяжитесь со мной через час. – Скраггер подошел к окну, радуясь возможности повернуться спиной к Али Пашу и не видеть этих грустных, осуждающих глаз. Оба вертолета поднялись в воздух и полетели прочь от побережья. В конторе было как-то более душно, чем обычно. Он распахнул окно. Али Паш угрюмо сидел у радиостанции. – Почему бы тебе все же не взять выходной, парень?
– Я должен ответить Бендер-Деламу. Что мне им сказать, ага?
– А о чем Джахан тебя спрашивал?
– Он сказал, что ага Нумир хотел знать, не заметил ли я чего-нибудь странного, не происходило ли здесь что-нибудь странное, не вывозили ли отсюда запчасти, не улетали ли вертолеты, пилоты и механики.
Скраггер уставился на него.
– Мне кажется, ничего необычного тут не произошло. Я здесь, механики укатили на пикник, Эд и Вилли полетели проводить рядовые проверки. Все как всегда. Правильно? – Он, не опуская глаз, пытался волевым усилием склонить его на их сторону. У него не было аргументов, чтобы убедить его, он ничего не мог ему предложить, никакого пешкеша, разве что… – А ты одобряешь то, что здесь происходит, сынок? – осторожно спросил он. – Я имею в виду, то, что будущее сулит тебе здесь?
– Будущее? Мое будущее связано с компанией. Если… если вы улетите, то… тогда у меня не будет работы, я не… у меня не будет денег, чтобы же… я не… у меня ни на что не будет денег. Я единственный сын…
– Если бы ты захотел уехать, ну, тогда бы у тебя была твоя работа и будущее, если бы ты захотел… за пределами Ирана. Это гарантировано.
– Но… но что гарантировано, ага? Жизнь на вашем Западе, одному? Как быть с моими родителями, родственниками, моей юной невестой?
– На это я не могу дать тебе ответа, Али Паш, – сказал Скраггер, глядя на часы, остро ощущая, как утекает время, как мигают огоньки на аппаратуре, гудит ВЧ-радиостанция, внутренне готовясь к тому, чтобы скрутить этого молодого человека, который был выше его ростом, крупнее, моложе на тридцать пять лет, а потом разбить ВЧ-радиостанцию и дать деру. Извини, сынок, но так или иначе тебе придется нам помочь. Он как бы между делом придвинулся поближе, занимая более удобную позицию. – Вы в таких случаях обычно говорите «иншаллах», – мягко произнес он и приготовился.
Услышав эти слова из уст этого доброго, странного старика, которого он так уважал, Али Паш почувствовал, как его заливает волна теплоты.
– Это мой дом, ага, моя страна, – сказал он бесхитростно. – Имам есть имам, и он подчиняется только Богу. Будущее есть будущее и лежит в руке Аллаха. Прошлое – это тоже прошлое.
Прежде чем Скраггер успел его остановить, Али Паш вызвал Бендер-Делам и теперь говорил на фарси в микрофон. Оба оператора некоторое время беседовали друг с другом, потом Али Паш неожиданно быстро завершил сеанс связи и отключился. Он поднял глаза на Скраггера.
– Я не виню вас за то, что вы улетаете, – сказал он. – Спасибо вам, ага, за… за прошлое. – Он с большой тщательностью выключил радиостанцию, вынул из нее предохранитель и положил в карман. – Я сказал ему, что мы… что мы заканчиваем работу на сегодня.
Скраггер длинно выдохнул.
– Спасибо, сынок.
Дверь открылась. На пороге стоял Кешеми.
– Я хочу осмотреть базу, – сказал он.
Управление компанией в Эль-Шаргазе. Мануэла говорила:
– …а потом, Энди, радист из Ленге, Али Паш, сказал Джахану: «Нет, здесь ничего необычного не происходит», потом добавил как-то внезапно: «Я заканчиваю работу на сегодня. Я должен идти на молитву». Нумир тут же связался с ним повторно, прося подождать несколько минут, но ответа уже не было.
– Внезапно? – переспросил Гаваллан. Скот и Ноггер тоже внимательно слушали ее. – Как это внезапно?
– Ну, как будто ему все надоело или ему вдруг приставили пистолет к виску, – нахмурившись, ответила Мануэла. – А может быть, мне мерещится что-то, чего там и не было вовсе, Энди.
– Означает ли это, что Скраггер все еще там, или нет?
Скот и Ноггер поморщились, эта мысль приводила их в ужас. Мануэла нервно шевельнулась.
– Если бы он там был, разве он не взялся бы ответить сам, чтобы дать нам знать? Думаю, я бы так и сделала. Может быть, он… – Зазвонил телефон. Скот взял трубку. – Компания S-G? А, привет, Чарли, погоди секунду. – Он передал трубку отцу. – Из Кувейта…
– Привет, Чарли. Все хорошо?
– Да, спасибо. Я в кувейтском аэропорту, звоню из кабинета Патрика в управлении «Герни». – Хотя две их компании конкурировали друг с другом по всему миру, отношения у них были вполне дружеские. – Что новенького?
– Дельта Четыре, пока больше ничего. Я позвоню сразу же. Жан-Люк звонил из Бахрейна. Он у Деларна в региональном управлении «Эр де Франс». Дженни с тобой?
– Нет, она вернулась в отель, но я в полной готовности, жду, когда прибудет Мак и все остальные.
Гаваллан понизил голос:
– Ты сказал Патрику, Чарли? – Он услышал принужденный хохоток Петтикина.
– Забавная вещь, Энди, здешний представитель «Британских авиалиний», еще пара ребят и Патрик вместе с ними носятся с безумной идеей, будто мы что-то задумали. Вроде того, чтобы вытащить сюда всех наших птичек. Можешь себе представить?
Гаваллан вздохнул.
– Не беги впереди паровоза, Чарли, держись плана. – План состоял в том, чтобы держать язык за зубами, пока вертолеты из Ковисса не окажутся в системе управления воздушным движением Кувейта, после чего он должен был довериться Патрику. – Я позвоню, когда у меня будет что-нибудь. Пока… О, погоди минутку, чуть не забыл. Помнишь Росса, Джона Росса?
– Как я могу его забыть? А почему ты спрашиваешь?
– Я слышал, он в Международной больнице Кувейта. Проверь, как он, когда уладишь свои дела, хорошо?
– Конечно, съезжу непременно, Энди. А что с ним такое?
– Не знаю. Позвони мне, если будут какие новости. Пока. – Он повесил трубку. Еще один глубокий вздох. – В Кувейте народ уже в курсе.
– Господи, если все знают, то… – Скота прервал новый телефонный звонок. – Алло? Минуточку. Это мистер Ньюбери, пап.
Гаваллан взял трубку:
– Доброе утро, Роджер, как дела?
– О! Ну… э-э… это я у вас хотел спросить. Как все продвигается? Не для протокола, разумеется.
– Прекрасно, прекрасно, – уклончиво ответил Гаваллан. – Вы весь день у себя пробудете? Я забегу к вам, но сначала позвоню, когда буду выходить отсюда.
– Да, пожалуйста, заходите, я буду здесь до полудня. Длинный уик-энд, знаете ли. Пожалуйста, позвоните мне сразу же, как… э-э… услышите что-нибудь, – неофициально, по-дружески. Сразу же. Мы весьма беспокоимся и, ну, поговорим обо всем, когда вы появитесь. До скорого.
– Погодите минутку. У вас есть новости о молодом Россе?
– Да-да, есть. Сожалею, но, как мы узнали, он сильно пострадал, по прогнозам врачей, он не выживет. Чертовски обидно, но вот так обстоят дела. Увидимся до полудня. До встречи.
Гаваллан медленно положил трубку. Они все смотрели на него.
– Что стряслось? – спросила Мануэла.
– Очевидно… похоже, молодой Росс тяжело ранен, они не думают, что он выживет.
Ноггер пробормотал:
