поэтому решил сесть и немного отдохнуть. Он все еще был в холмистом предгорье: кругом скалы, рощицы деревьев и снег, небо висело низко над головой, покров облаков был довольно неплотный. Видя все как в тумане из-за тошноты, он выбрал первое подходящее плато и сел. Посадка получилась корявая, и это сильно испугало его, сильнее, чем все остальное. Рядом протекал ручей, наполовину замерзший, вода пенилась, прыгая вниз по камням. Манила его. Испытывая острую боль, он заглушил двигатели, добрел до ручья, улегся на снег и жадно припал к воде губами. Ледяная вода вызвала у него шок, и его вырвало; когда спазм миновал, он прополоскал рот и стал пить маленькими глотками. Вода и холодный свежий воздух помогли ему. Втерев пригоршни снега в затылок и виски, он почувствовал себя лучше. Боль постепенно утихала, покалывание в левой руке прекратилось. Когда все почти прошло, он неуклюже поднялся на ноги и, слегка пошатываясь и спотыкаясь, добрался до кабины и упал на сиденье.
Кабина была теплой, уютной, знакомой – она обнимала его со всех сторон. Он механически пристегнулся. Тишина заполнила уши и голову. Только шум ветра и журчание ручья, никаких двигателей, машин, треска атмосферных помех – ничего, кроме мягкого шепота ветра и воды. Покой. Веки отяжелели, никогда в жизни они не были такими тяжелыми. Он закрыл их. И уснул.
Его сон был глубоким, длился едва полчаса и принес ему огромную пользу. Открыв глаза, он почувствовал себя родившимся заново – никакой боли, никакого недомогания, лишь голова чуть-чуть кружилась, словно вся боль привиделась ему во сне. Он с удовольствием потянулся. Чуть различимый звук металла, стукнувшего о металл. Он огляделся. Сидя верхом на низкорослой горной лошадке, на него молча смотрел юноша, горец. В седельной кобуре торчала винтовка, еще одна висела за спиной, грудь наискось пересекал патронташ с патронами.
Оба человека не мигая смотрели друг на друга, потом юноша улыбнулся, и все плато словно осветилось.
– Салам, ага.
– Салам, ага. – Мак-Айвер улыбнулся в ответ, удивляясь, что ему совершенно не страшно, успокоенный каким-то образом дикой красотой этого юноши. – Могу я спросить, как вас зовут? – Это была одна из его нескольких рабочих фраз.
– Ага Мохаммед Руд Калани, – и потом еще какие-то слова, которые Мак-Айвер не понял, закончившиеся еще одной улыбкой и словом «кашкай».
– А, кашкаец, – кивнул Мак-Айвер, сообразив, что юноша относился к одному из кочевых племен, рассыпанных по всем горам Загрос. Он показал на себя. – Ага Мак-Айвер, – и добавил еще одну заученную фразу: – Извините, я не говорю на вашем языке.
– Иншаллах. Америка?
– Англия. Англичанин. – Он смотрел на себя и на молодого человека. Вертолет и лошадь, пилот и горец, целая пропасть между ними, но никакой угрозы со стороны одного по отношению к другому. – Извините, мне нужно лететь, – сказал он по-английски, потом изобразил руками, как крутятся лопасти и он улетает. – До свидания, ага Мохаммед из кашкаев.
Юноша кивнул и поднял руку в прощальном приветствии, потом заставил лошадь отступить на безопасное расстояние и встал там, наблюдая за ним. Когда двигатели набрали обороты, Мак-Айвер махнул один раз рукой и улетел. Весь путь до места встречи он думал об этом юноше. Нет никаких причин, почему этот юноша не должен был выстрелить в меня, хотя, с другой стороны, не было никаких причин, чтобы он в меня стрелял. Может быть, я увидел его во сне и боль мне приснилась? Нет, боль мне не приснилась. У меня был сердечный приступ?
Сейчас, готовый лететь в Кувейт, он впервые задал себе этот вопрос напрямую. Обеспокоенность вернулась, и он бросил взгляд на Вазари, который с обреченным видом смотрел в окно в сторону моря. Насколько я сейчас опасен? – спросил он себя. Если у меня был приступ, даже легкий, может наступить и еще один, поэтому получается, что я рискую его жизнью так же, как своей? Нет, не думаю. У меня всего лишь повышенное давление, и с этим я справляюсь: я принимаю две таблетки ежедневно, и никаких проблем. Я не могу оставить 212-й только потому, что Том сошел с ума. Я устал, но я в порядке, и до Кувейта всего пара часов. Я чувствовал бы себя лучше, если бы вертолет вел кто-то другой. Господи, никогда не думал, что когда-нибудь испытаю подобное чувство. Старина Скрэг может оставить небо себе, я с ним покончил навсегда.
Его уши прислушивались к тону двигателей. Готовы к взлету, можно даже не смотреть на приборы. Через замутненное дождем стекло кабины он увидел, как Эйр вздернул большой палец: он тоже был готов. Дальше на берегу он видел Локарта в 206-м. Бедняга Том. Готов поспорить, что он сейчас матерится, подгоняя нас, торопится заправиться и помчаться на север навстречу новой судьбе. Надеюсь, у него все получится – ветер у него, по крайней мере, будет попутный.
– Можно мне включить ОВЧ? – спросил Вазари, отвлекая его. – Я настроюсь на частоты военных летчиков.
– Хорошо. – Мак-Айвер улыбнулся Вазари, довольный, что у него такой спутник.
В наушниках много треска и помех, потом раздались голоса на фарси. Вазари какое-то время слушал, потом сдавленно произнес:
– Это истребители на связи с Ковиссом. Один из них сказал: «Во имя Аллаха, как нам отыскать два вертолета в этой яме собачьего дерьма?»
– Они и не отыщут, особенно если я об этом позабочусь. – Мак-Айвер постарался, чтобы его голос звучал уверенно, пряча неожиданно накатившее на него тяжелое предчувствие. Он дождался, пока Эйр посмотрит на него, показал вверх, обозначая самолеты, и чиркнул пальцем по горлу. Потом в последний раз показал в сторону залива и поднял большой палец. Взгляд на часы: 14.21.
– Ну, поехали, сержант, – сказал он и дал полный газ, – следующая остановка – Кувейт. Ожидаемое время прибытия 16.40 или около того.
Аэропорт Кувейта. 14.56. Дженни и Чарли Петтикин сидели в ресторане под открытым небом на верхнем этаже сверкающего, недавно открытого здания терминала. День был великолепный, солнечный, и ветер их здесь не тревожил. На столах – ярко-желтые скатерти, сверху зонты от солнца того же цвета, все вокруг едят и пьют весело и с удовольствием. Кроме них. Дженни едва притронулась к своему салату, Петтикин уныло ковырялся в своем рисе с карри.
– Чарли, – внезапно заговорила Дженни, – я, наверное, все же выпью водки с мартини.
– Отличная мысль. – Чарли махнул рукой официанту и заказал ей коктейль. Ему очень хотелось бы присоединиться к ней, но он должен был сменить Локарта или Эйра или чередоваться с одним из них на следующем перелете вдоль побережья к острову Джеллет – впереди, как минимум, еще одна остановка для дозаправки, может быть, две, прежде чем они доберутся до Эль-Шаргаза – черт бы побрал этот долбаный ветер. – Теперь уже недолго, Дженни.
О, ради всего святого, да сколько же раз можно это повторять, едва не заорала на него Дженни; ее уже мутило от ожидания. Но она стоически сохраняла внешнее спокойствие.
– Недолго, Чарли. Теперь уже в любую минуту. – Они обратили взгляды к морю.
Морской пейзаж вдали был подернут дымкой, видимость низкая, но они сразу же узнают, если вертолеты появятся в системе радиолокационного контроля Кувейта. Представитель «Импириал Эйр» дежурил на вышке.
Как долго это недолго? – спрашивала она себя, стараясь пронзить взглядом марево, вся ее энергия текла в ту сторону, отыскивая Дункана, посылая туда молитвы, надежду, силы, которые могут ему понадобиться. Известия, которые сегодня утром ей передал Гаваллан, совсем ее не успокоили.
– Зачем это ему понадобилось везти Киа, Энди? Назад в Тегеран? Что это значит?
– Не знаю, Дженни. Я передаю тебе то, что мне сказал он. Мы понимаем это так, что Фредди послали на условленное место встречи, где они собираются заправляться, первым. Мак улетел с Киа – он либо прилетит с ним на место встречи, либо высадит где-нибудь по дороге. Том держит оборону, чтобы выиграть время для остальных, потом тоже полетит на место дозаправки. Мы получили первое сообщение от Мака в десять сорок две. Положим, в одиннадцать он и Фредди взлетают. Дадим им еще час, чтобы добраться до места встречи и заправиться, и еще два с половиной часа полетного времени, получается, что они должны прибыть в Кувейт около двух тридцати, никак не раньше. В зависимости от того, сколько времени они проведут на месте заправки, это вообще может быть любое время после…
Она увидела, что официант несет им ее коктейль. На подносе рядом с бокалом лежал мобильный
