– Ты бы оставил меня, Эрикки? – Азадэ была в шоке. – Ты бы оставил меня, ничего мне не сказав, не спросив меня?
– Возможно. Что ты хотел сказать, Хаким? Пожалуйста, закончи то, что ты начал говорить.
– Как только Азадэ уснет, я планировал тайком вывезти тебя из дворца в Тебриз, где эта машина тебя ждет, и показать тебе дорогу к границе, турецкой границе. У меня есть друзья в Хое, и они помогли бы тебе через нее перебраться, с помощью Аллаха, – механически добавил Хаким, испытывая огромное облегчение оттого, что у него хватило предусмотрительности подготовить этот запасной вариант – просто так, на всякий случай. И вот теперь он пригодился, подумал он. – У тебя есть план?
– Да.
– Какой?
– Если он тебе не понравится, Хаким-хан, что тогда?
– В этом случае я откажусь разрешить его осуществлять и постараюсь остановить его.
– Я предпочел бы не рисковать вызвать твое неудовольствие.
– Без моей помощи ты не сможешь уехать.
– Я бы хотел, чтобы ты мне помог, это правда. – Эрикки больше не чувствовал в себе уверенности. Теперь, когда Мака и Чарли и всех остальных здесь нет… черт подери, как им удалось провернуть все это так быстро? Почему, дьявольщина, это не произошло, пока мы были в Тегеране, но хвала всем богам, что Хаким стал ханом и может защитить Азадэ… ясно, что САВАК сделает со мной, если они меня схватят, когда они меня схватят. – Ты был прав насчет опасности. Ты думаешь, я мог бы ускользнуть, как ты говорил?
– Хашеми оставил двух полицейских у ворот. Думаю, тебя можно было бы незаметно вывезти из дворца – должен быть какой-нибудь способ отвлечь их внимание, – я не знаю, есть ли еще другие по дороге в город, но это вполне возможно, даже более чем вероятно. Если они будут начеку и тебя перехватят… на все воля Аллаха.
Азадэ произнесла:
– Эрикки, они ждут, что ты будешь один, и полковник согласился не трогать тебя в Тебризе. Если тебя спрятать в кузове старого пикапа… нам понадобится лишь немного удачи, чтобы уйти от них.
– Ты не можешь уехать, – нетерпеливо произнес Хаким, но она не слышала его. Ее мысли перескочили на Росса и Гуэнга и их предыдущий побег, и каким трудным он показался им обоим, хотя они были хорошо подготовленными диверсантами и солдатами. Бедный Гуэнг. По ее телу пробежала холодная дрожь. Дорога на север так же трудна, как и дорога на юг, так легко устроить засаду, так легко поставить на дороге блокпосты. До Хоя в километрах не так далеко, и оттуда – до границы, но по времени этих километров будут миллионы, а с моей больной спиной… Сомневаюсь, что я смогу пройти даже один из них.
– Ладно, – пробормотала она. – Мы выберемся, будьте спокойны. С Божьей помощью, мы убежим.
Хаким вспылил:
– Клянусь Аллахом и Пророком, как быть с твоей клятвой, Азадэ?
Ее лицо теперь было очень бледным, и она сжала пальцы, чтобы они не дрожали.
– Пожалуйста, прости меня, Хаким, я сказала тебе. И если мне помешают уехать с Эрикки или Эрикки не возьмет меня с собой, я как-нибудь все равно убегу, убегу, я клянусь в этом. – Она бросила взгляд на Эрикки. – Если Мак и все остальные бежали из страны, тебя могут использовать как заложника.
– Знаю. Мне нужно выбираться как можно скорее. Но ты должна остаться. Ты не можешь отказаться от своей веры из-за этих двух лет, как бы мне ни было больно покидать тебя.
– А Том Локарт оставил бы Шахразаду на два года?
– Это другое дело, – осторожно заговорил Эрикки. – Ты не Шахразада, ты сестра хана, и ты поклялась остаться.
– Это между мной и Богом. Томми не оставил бы Шахразаду, – упрямо говорила Азадэ. – И Шахразада не оставила бы Томми, он лю…
– Я должен знать твой план, – холодно прервал ее Хаким.
– Извини, в этом я никому не доверяю.
Глаза хана превратились в щелки, и ему понадобилась вся его воля, чтобы не позвать охранника.
– Значит, мы зашли в тупик. Азадэ, налей мне еще кофе, пожалуйста. – Она тут же подчинилась. Он посмотрел на огромного человека, который стоял спиной к огню. – Не так ли?
– Пожалуйста, найдите выход, Хаким-хан, – произнес Эрикки. – Я знаю вас как мудрого человека, и я не причиню вам вреда или вреда Азадэ.
Хаким взял поднесенную Азадэ чашку кофе и поблагодарил ее, посмотрел на огонь, без конца взвешивая и просеивая варианты; ему нужно было знать, что у Эрикки на уме, хотелось покончить со всем этим, чтобы Эрикки уехал, а Азадэ осталась и была такой, какой была всегда: мудрой, мягкой, любящей и послушной – и мусульманкой. Но он слишком хорошо ее знал, чтобы быть уверенным в том, что она не выполнит своей угрозы, и слишком любил, чтобы позволить ей эту угрозу осуществить.
– Может быть, такой вариант тебя удовлетворит, Эрикки: я клянусь Аллахом, что помогу тебе при условии, что твой план не предполагает отказа моей сестры от ее клятвы, не заставит ее стать отступницей, не повлечет для нее опасностей духовного или политического характера… – Он задумался на мгновение. – …не принесет вреда ей или мне… и будет иметь шанс на успех.
Азадэ сердито вскинулась:
– Это разве помощь? Как Эрикки вообще мо…
– Азадэ! – резко оборвал ее Эрикки. – Где твои манеры? Помолчи. Хан разговаривал со мной, не с тобой. Это мой план он хочет знать, а не твой.
– Извините, пожалуйста, простите меня, – тут же попросила она прощения, искренне чувствуя себя виноватой. – Да, ты прав, я приношу извинения вам обоим, пожалуйста, простите меня.
– Когда мы женились, ты поклялась слушаться меня. Эта клятва все еще в силе? – грубо спросил он в бешенстве оттого, что она едва не разрушила его план, потому что он увидел, как лицо Хакима перекосилось от гнева, а хан был нужен ему спокойным, а не взвинченным.
– Да, Эрикки, – тут же ответила она, все еще потрясенная словами Хакима, потому что они перекрывали все пути, кроме одного, который она выбрала, а этот выбор приводил ее в ужас. – Да, безоговорочно, при условии, что ты не покинешь меня.
– Безоговорочно, да или нет?
Образы Эрикки замелькали в ее голове, его нежность, и любовь, и смех, и все то доброе и хорошее, что было, вместе со спящей в глубине жестокостью, которая никогда не касалась ее, но готова была коснуться любого, кто будет угрожать ей или встанет у него на пути: Абдоллы, Джонни, Хакима – особенно Хакима.
Безоговорочно, да, хотелось ей сказать, только если это не против Хакима, только если ты не оставишь меня. Его взгляд буравил ее. Впервые Азадэ почувствовала, что боится его. Она пробормотала:
– Да, безоговорочно. Я умоляю тебя не покидать меня.
Эрикки повернулся к Хакиму:
– Я принимаю то, что ты сказал, спасибо. – Он снова сел. Азадэ поколебалась мгновение, потом опустилась рядом с ним на пол, положив руку ему на колени, желая быть в контакте с ним, надеясь, что это поможет ей прогнать свой страх и злость на себя за то, что она была так несдержанна. Наверное, я схожу с ума, подумала она, Аллах помоги мне…
– Я принимаю правила, которые ты установил, Хаким-хан, – тихо заговорил Эрикки. – Но и в этом случае я все равно не стану рассказывать тебе свой пл… Погоди, погоди, погоди! Ты поклялся, что поможешь мне, если я не подвергну вас риску, и я этого не сделаю. Вместо этого, – осторожно продолжал он, – вместо этого я представлю тебе гипотетический подход к плану, который мог бы удовлетворять всем твоим условиям. – Бессознательно его рука начала поглаживать ее волосы и шею. Она почувствовала, как напряжение отпускает ее. Эрикки смотрел на Хакима, оба мужчины были готовы взорваться в любой момент. – Пока нормально?
– Продолжай.
– Скажем, гипотетически, что мой вертолет находится в идеальном состоянии, что я лишь притворялся, что никак не могу его завести, чтобы сбить всех с толку и приучить всех к мысли о том, что вертолетные двигатели постоянно запускаются и глохнут, скажем, что я солгал про топливо и его в вертолете хватит на час полета, что с легкостью позволит добраться до границы, и…
