вернетесь на базу с грузовиком.
Оба молодых человека послушно забрались в кабину рядом с водителем-солдатом. Мулла махнул им рукой, приказывая отъезжать, и знаком показал, чтобы остальные садились в вертолет. Лопасти вспарывали воздух; он подождал, пока все заберутся в пассажирский отсек, потом скинул автомат с плеча, сел рядом с пилотом и захлопнул дверцу.
Рев двигателей нарастал, потом 212-й неуклюже оторвался от земли и потащился прочь. Сержант в озлоблении вскинул свой короткоствольный автомат и прицелился.
– Я могу завалить всех этих не знающих своей матери мерзавцев разом, майор.
– Да-да, мы могли бы. – Майор достал портсигар. – Но мы предоставим это Богу. Может быть, Аллах сделает это вместо нас. – Трясущейся рукой он щелкнул зажигалкой, глубоко вдохнул дым, глядя, как грузовик и вертолет медленно ползут прочь. – Этих собак нужно будет научить хорошим манерам и преподать им урок-другой. – Он подошел к машине и сел в нее. – Отвезите меня к гостинице.
Гостиница. Азадэ высунулась в окно, оглядывая небо. Она слышала, как заработали двигатели и как взлетел 212-й, и сердце ее наполнилось невозможной надеждой, что Эрикки каким-то образом сумел бежать.
– О, Аллах, сделай так, чтобы это было правдой…
Жители деревни тоже стояли задрав головы, и теперь она вместе с ними могла видеть вертолет, летевший в сторону границы. Внутри у нее все перевернулось. Неужели он обменял свою свободу на ее? О, Эрикки…
Она увидела, как на площадь въехала полицейская машина и остановилась у гостиницы. Майор вышел из нее, одернул мундир. Кровь отхлынула от ее лица. Она решительно захлопнула окно и села на стул лицом к двери, рядом с подушкой. Ожидание. Ожидание. Послышались шаги. Дверь открылась.
– Следуйте за мной, – сказал майор. – Пожалуйста.
В первую секунду она ничего не поняла.
– Что?
– Следуйте за мной. Пожалуйста.
– Зачем? – спросила она недоверчиво, ожидая ловушки и не желая уходить от спрятанной под подушкой иглы, ее единственной защиты. – Что происходит? Это мой муж ведет вертолет? Вертолет возвращается назад. Вы отправили его назад? – Она чувствовала, как мужество быстро покидает ее, тревожная мысль, что Эрикки сдался в обмен на ее безопасность, приводила ее в отчаяние, лишая сил. – Это он за штурвалом того вертолета?
– Нет, ваш муж находится в полицейском участке. За вертолетом приезжали иранцы. Они также приезжали за ним и за вами. – Теперь, когда кризис миновал, майор чувствовал себя очень хорошо. – Вертолет зарегистрирован в Иране, не имел разрешения на вылет из страны, поэтому у них были на него все права. А теперь следуйте за мной.
– Куда, скажите, прошу вас?
– Я подумал, что вам, наверное, захочется увидеть мужа. – Майору нравилось смотреть на нее, он наслаждался ощущением опасности, гадая, где она прячет свое секретное оружие. У таких женщин всегда есть с собой оружие или какой-нибудь яд, что-нибудь смертоносное, поджидающее неосторожного насильника. С этим легко справиться, если ты к этому готов, если следишь за ее руками и не засыпаешь потом. – Итак?
– Иранцы… иранцы ждут в участке?
– Нет. Здесь Турция, не Иран, вас там не ждут никакие иностранцы. Пойдемте, вам нечего бояться.
– Я… я сейчас спущусь. Сию секунду.
– Да, вы так и сделаете. Прямо сейчас, – сказал он. – Сумка вам не нужна, только куртка. Живее, пока я не передумал. – Он увидел ярость, блеснувшую в ее глазах, и это еще больше его позабавило. Но на этот раз она подчинилась, кипя от возмущения, ненавидя собственную беспомощность. Она прошла через площадь, шагая рядом с ним, чувствуя на себе взгляды со всех сторон. Они вошли в участок и прошли в комнату, ту же самую, что и раньше. – Пожалуйста, подождите здесь.
Потом он закрыл дверь и вернулся в кабинет. Сержант протянул ему телефонную трубку.
– Я связался с капитаном Таназаком, дежурным офицером пограничной заставы, как вы просили, сэр.
– Капитан? Майор Икаил. Граница закрыта для всех мулл и «зеленых повязок» до последующих распоряжений. Арестуйте сержанта, который пропустил нескольких из них пару часов назад, и отправьте его в Ван с максимальным для него дискомфортом. Что касается вас, вы пойдете под трибунал за невыполнение действующего распоряжения, запрещающего пропускать людей с оружием! – Он положил трубку, посмотрел на часы. – Машина готова, сержант?
– Да, эфенди.
– Хорошо. – Майор вышел, прошел по коридору к клетке, сопровождаемый сержантом. Эрикки остался сидеть. Только перевел взгляд на дверь. – Итак, мистер летчик, если вы готовы сохранять спокойствие, держать себя в руках и перестать вести себя глупо, я приведу вашу жену, чтобы вы могли увидеться.
Эрикки проскрежетал:
– Если вы или кто-нибудь тронет ее хоть пальцем, клянусь, я убью вас, разорву на куски.
– Я согласен, должно быть, это трудно – иметь такую жену. Лучше жениться на уродине, чем на такой, как она, – если только не держать ее все время под покрывалом. Итак, вы хотите ее увидеть или нет?
– Что я должен сделать?
– Сохранять спокойствие, держать себя в руках и перестать вести себя глупо, – раздраженно повторил майор. Сержанту он приказал на турецком: – Пойдите приведите ее.
Эрикки ожидал катастрофы или какого-то трюка. Потом он увидел ее в конце коридора, увидел, что она в полном порядке, и едва не заплакал от облегчения, как и она.
– О, Эрикки…
– Слушайте меня, вы оба, – резко произнес майор. – Несмотря на то что вы оба доставили нам огромные неудобства и поставили в неловкое положение, я решил, что вы оба сказали мне правду, поэтому вас немедленно отправят под охраной в Стамбул, без всякого шума, передадут вашему послу, без всякого шума, чтобы выслать из страны, без всякого шума.
Они уставились на него, не понимая, что происходит.
– Нас освободят? – спросила она, ухватившись за металлические прутья.
– Немедленно. Мы ожидаем, что вы проявите сдержанность, – это часть сделки. Вам придется дать официальное письменное согласие на это условие. Сдержанность. Это означает, что вы никому ничего не расскажете, никаких громких заявлений, публичных или частных, о вашем побеге и прочих приключениях. Вы согласны?
– О да, да, разумеется, – сказала Азадэ. – Но… здесь нет никакого подвоха?
– Нет.
– Но… но почему? Почему после… почему вы нас отпускаете? – Эрикки с трудом подбирал слова, все еще не веря ему.
– Потому что я проверил вас обоих, и вы оба прошли проверку, вы не совершили никаких преступлений, которые мы сочли бы преступлениями, – ваши клятвы касаются только вас и Бога и не подлежат никаким судебным разбирательствам, – и, к счастью для вас, ордер на ваш арест был выдан незаконно и потому является недействительным. Комитет, надо же! – пробормотал он с отвращением, потом заметил, как они смотрят друг на друга. Он был поражен, ощутив на мгновение настоящий трепет. И почувствовал зависть.
Любопытно, что Хаким-хан позволил выдать ордер комитету, а не полиции, которая придала бы требованию о выдаче законный характер. Он сделал жест сержанту.
– Выпустите его. Я буду ждать вас в кабинете. Не забудьте, что мне еще нужно вернуть вам ваши драгоценности. И оба ножа. – Он ушел.
Дверь камеры открылась с громким скрежетом. Сержант нерешительно постоял мгновение, потом ушел. Ни Эрикки, ни Азадэ не заметили его отсутствия, не чувствовали отвратительной вони, они видели только друг друга, она у самой двери, все еще держась за прутья, он на самом пороге, держась за решетку на двери. Они не двигались. Только улыбались.
