она, по-прежнему не говоря ни слова, вышла за дверь.
Где ты, былое величие.
Глава 13
Многочисленное пожилое население Сарасоты обеспечивало обширную практику и ее процветание доктору медицины Джону Гаррисону Льюису. Катарактам, требующим удаления, не было конца, а Гарри заслужил репутацию лучшего специалиста в городе по этой части. Его ценили так высоко, что на прием к нему записывались за два месяца, а операции приходилось ждать еще месяц-полтора. Возможно, сроки значительно сократились бы, если бы доктор Льюис увеличил число приемных часов. Но он считал, что жизнь не так уж длинна, и какой смысл было усердствовать в университете, интернатуре и на последипломной практике в клинике, стараться выдвинуться, зарекомендовать себя, затем создать практику в Солнечном штате Флориде, если после всего этого не пользоваться плодами своих трудов. Его персонал получил инструкции не назначать никого на прием после двух часов, кроме того, каждая среда и выходные были неприемными днями, а еще он устраивал себе отпуск по шесть недель в году. Он купил новую яхту, и ему нужно было время, чтобы не отказывать себе в удовольствии плавать на ней, потому что он страстно любил ходить под парусом.
Как говорили о нем пациенты, он не был очень любезен, но они тут же спешили добавить, что их мало заботили его манеры. Главное, чтобы у него была твердая рука, и он хорошо знал свое дело. Там, где холостой мужчина — редкость, много женщин старались заполучить его.
— Сама операция, миссис Чеймберс, займет всего около получаса, но советую вам настроиться, что придется провести в клинике около трех часов. Во время операции анестезиолог проследит за тем, чтобы вас ничто не беспокоило. Вы будете бодрствовать, но боли не ощутите.
Этта слушала, что ей предстоит, крепко стиснув руку Чарлза. Она не дождалась от доктора Льюиса понимающей улыбки, не потрудился он также похлопать ее ободряюще по руке.
— Сестра мне сообщила, что у нас завтра образовалось окно из-за неожиданного отказа. Мы можем провести операцию завтра, или вам придется ждать до конца сентября — начала октября. Решение за вами.
Пара переглянулась, и Чарлз мягко обратился к жене:
— Как тебе кажется лучше, так и поступай, Этта.
— Вот так-так! Я не думала, что это может быть так скоро, — взволнованно ответила она. — Но, может быть, лучше поскорее с этим разделаться, чем переживать еще целый месяц.
— Вот и отлично, — подытожил офтальмолог, делая отметку в блокноте. — Значит, договариваемся завтра на утро. На десять часов. Приходите без косметики, не надевайте украшений, в волосах не должно быть шпилек. Наденьте свободную, удобную одежду. Примите обычные лекарства.
Доктор Льюис поднялся и протянул руку через стол:
— До завтра.
Не успели Этта с Чарлзом выйти из кабинета, как доктор позвонил сестре, чтобы она принесла ему перекусить. Их это немного задело. Как обычно, он встал в этот день рано, чтобы провести операцию, и успел проголодаться. До встречи со следующим пациентом у него было пятнадцать минут. Как раз столько времени нужно, чтобы успеть проглотить мясной салат с помидорами, яйцами и сыром, и краем глаза просмотреть выпуск дневных новостей.
Глава 14
— Ханна? Привет, милая, это мама.
— А, привет.
В голосе дочери не слышалось радости, и у Касси защемило сердце.
— Как дела, моя хорошая?
— Хорошо.
— Что поделываешь?
— Ничего особенного.
— В бассейн ходишь?
— Так, иногда.
— А в бейсбол играете?
— Сезон закончился, мама, — ровным тоном ответила тринадцатилетняя Ханна, но Касси поняла невысказанный укор: «Ты хоть что-нибудь знаешь, мама?»
Касси смотрела на уложенный брезентовый вещевой мешок и свободной рукой покручивала телефонный провод. Ей не хотелось говорить Ханне, что их встреча отменяется, но заставлять Ханну напрасно ждать было еще хуже.
— Как у вас там погода? — спросила Касси и мысленно обругала себя за дежурную фразу. Она словно вела ничего не значащий разговор с посторонним человеком. Совсем иначе должны говорить мать с дочерью.
— Здесь жарища и духотища, — откликнулась Ханна. Чувствовалось, что разговор ей уже наскучил.
— И здесь то же самое, — Касси проглотила слюну, чтобы смочить пересохшее горло. — Но на запад штата надвигается буря. Скорее всего. Надо ждать урагана.
На другом конце провода царило глухое молчание.
— Ханна?
— Что?
— Дорогая, мне придется ехать в Сарасоту, чтобы быть на месте, если шторм все же дорастет до урагана.
— Ну и? — Дочь хотела, чтобы она сама сказала об этом.
— И мне, скорее всего, не удастся приехать в эти выходные.
— Я не удивляюсь, — сарказм в голосе Ханны прозвучал очень явственно.
— Ханна, пожалуйста, не надо так. Ты же знаешь, что мне больше всего хотелось бы увидеться с тобой. — Касси не понравились просительные нотки в своем тоне.
— Хорошо, мама.
— Ханна, мне очень жаль, что так вышло. Но что я могу поделать? Ты же сама понимаешь, что это моя работа. — Касси хотелось добавить, что именно эта работа позволяла оплачивать много всякого разного. Но она сочла за лучшее промолчать.
— Да, мама, я все знаю. Всегда дело в твоей работе.
Касси пыталась найти подходящий ответ. В словах Ханны была правда, и они обе это понимали.
— Знаешь, если не удастся приехать в эти выходные, я постараюсь вырваться на следующей неделе.
— На следующей неделе не получится, мама. Мы с папой уезжаем.
— Правда? И куда же?
— В Рехобот.
Память услужливо подсказала Касси, что у Джиллиан Кокс, директрисы школы, где преподавал Джим, как раз в Рехоботе был дом на побережье. В лучшие времена Касси, Джим и Ханна не раз приезжали туда погостить.
— Вы едете к миссис Кокс?
— Угу.
— Как хорошо, — старалась бодриться Касси.
— Еще скажу тебе, мама, что папа встречается с миссис Кокс. — Ханне хотелось задеть мать, чтобы
