— Слушаю?
— Извини, что разбудил, Касси, но тебе надо быть в курсе. Сегодня вечером Мэгги Линч выбросилась из окна квартиры матери в Уотергейте.
Мерное покачивание яхты успокаивало. Она подняла руку с ухоженными ногтями, чтобы полюбоваться, как при свете луны играет камень ее новехонького перстня. Оправленный в золото рубин в точности совпадал с оттенком лака на ее ногтях. Мерили было знакомо имя ювелира на футляре от перстня. Это был самый дорогой в городе ювелирный магазин. За такое кольцо ему пришлось выложить кругленькую сумму. Определенно, он сильно увлекся ею, а она именно на это и рассчитывала.
Она ждала его на палубе, мечтательно глядя на мерцающие на берегу огоньки, и тихонько мурлыкала мелодию, которая, по ее предположениям, сулила большие деньги. Планы у нее были далекоидущие. В ее представления о будущем вписывалась песня-хит, доля от доходов компании «Паутина страсти», а еще в перспективе должен был обязательно появиться, не важно, каким образом, состоятельный муж.
Но куда он подевался? Что можно так долго делать внизу?
Она не выдержала, спустилась вниз и тихонько откатила дверь-жалюзи из вертикальных планок.
— Что ты тут делаешь, милый? — заворковала Мерили, но тут же умолкла, стоило ей увидеть его отражение в маленьком зеркале, висевшем над раковиной. Лицо его покрывал слой белой пудры, а карие глаза обрамляли линии ярко-голубого цвета.
Он не ожидал ее прихода и резко повернулся, застигнутый врасплох. Она также не ожидала увидеть такое зрелище и с отвращением отшатнулась. Он попытался ее успокоить, уверяя, что все в порядке, но когда он говорил, его зубы на фоне пунцовых рисованных губ казались отвратительно желтыми. Но его уверения не могли ее обмануть. Все было не так и очень-очень плохо. Но что это за дикая выходка? Он просто помешанный. Перед ней стоял не тот человек, которого, как ей представлялось, она знала, а какое- то чудовище. Она и не подозревала, что в нем может скрываться подобная дикая странность. Ей надо уйти прочь и немедленно.
Мерили стала торопливо подниматься на палубу, чувствуя спиной, что он спешит за ней. У нее промелькнула мысль: не броситься ли в темные воды залива. Но такой путь к спасению ей не подходил. До берега было неблизко, и к тому же она не умела плавать.
Это была ловушка.
Мерили обернулась.
— Прочь от меня, урод несчастный! — крикнула она в искаженное гримом лицо.
Он подступал к ней все ближе, и в ответ на ее злые выкрики глаза его загорелись яростью. Мощный удар крепкого кулака пришелся по гладкой щеке Мерили и бросил ее на перила мерно покачивающейся на волнах яхты. Она затрясла головой, отчаянно стараясь прояснить сознание, и в эту минуту клоун набросился на нее.
Глава 1
Винсент проснулся и сразу прищурил карие глаза, привыкая к свету раннего утра, пробиравшемуся в комнату сквозь щель между оконной рамой и потертой виниловой шторой. Первым звуком, который приветствовал проснувшегося Винсента, было уютное жужжание кондиционера. Затем он услышал привычный кашель брата. Винсент откинул хлопчатобумажное одеяло, сел и, спустив ноги с двуспального матраца, задержал взгляд на младшем брате, спавшем в соседней кровати, с трудом втиснутой в маленькую комнатушку. Приступ кашля не разбудил пятилетнего Марка. Винсент считал, что братишка не знал бы ни сна, ни отдыха, если бы каждый раз его будил кашель. Винсент не помнил ночи, когда бы Марк не кашлял, отрывисто и сухо.
Из ночи в ночь одиннадцатилетний мальчик слышал кашель, несущийся с соседней кровати. Было страшно, казалось, что брату становится хуже. Ему не нравилось, что большая часть внимания матери доставалась Марку и что ему приходится помогать матери заботиться о маленьком брате, в то время как многие его сверстники играли во дворе, не зная забот и хлопот. Он был рад, что у него не было такой же болезни, но потом появилось ощущение вины. Почему муковисцидоз достался Марку, а он, Винсент, рос здоровым? Врач в больнице дал объяснение: у некоторых людей ген, отвечающий за эту болезнь, оказывается с дефектом, но они живут в неведении. Этот ген должен быть у отца и матери и переходит к ребенку. Марку выпала комбинация с болезнью, а Винсенту повезло. Дело случая.
«Повезло, да не во всем», — влезая в шорты, думал Винсент. Его брат страдал от неизлечимой болезни, мать мучила постоянная тревога, и прошло три Рождества с тех пор, как он в последний раз виделся с отцом.
Стараясь не шуметь, Винсент аккуратно переступил через лежавший на полу их спальни ингалятор Марка. Ему не терпелось добраться до пляжа. Он надеялся, что не пропустил ничего существенного, когда не смог отправиться туда вечером, когда пляж опустел. Вечер — лучшее время для поисков на пляже, и если повезет, можно наткнуться на кое-что стоящее. Накануне вечером матери Винсента пришлось выйти на работу пораньше, чтобы выручить заболевшую официантку. Поэтому Винсент отменил поход на пляж и остался с братом, чтобы помочь с массажером. Винсент терпеть не мог эту штуковину — электрическое устройство, помогающее отделять мокроту, скапливавшуюся в легких Марка. Но это было во много раз лучше, чем прежний способ, когда мать хлопала и колотила кулаками по груди Марка. Процедура повторялась трижды в день и продолжалась минут по двадцать-тридцать. Малыш Марк никогда не жаловался. Он говорил, что ему совсем не больно. Но Винсент ежился, наблюдая эту картину.
Мать старалась, чтобы время шло быстрее, и пела с Марком песни. А Винсент предпочитал телевизор, который не только отвлекал брата, но и помогал отвлечься ему самому.
Дверь в комнату матери была открыта, и Винсент вошел. Над кроватью на полке крутился вентилятор, разгоняя духоту. В маленьком домике, который снимала их семья, был только один кондиционер, и стоял он в комнате мальчиков. Этого требовало состояние здоровья Марка. Винсент считал, что это был один плюс, а вторым плюсом, который давала болезнь брата, был маленький батут в гостиной. Мать купила его для Марка, чтобы прыжки дополняли лечение. И Винсенту между делом тоже удавалось немного попрыгать.
Мать беспокойно заворочалась во сне и что-то пробормотала. Винсент подошел к постели. Белокурые волосы спутались, под глазами чернела размазанная тушь, которую она поленилась смыть, когда вернулась с работы домой. На полу в ногах постели в общей куче лежали белые туфли на резиновой подошве, шорты из плотной хлопчатобумажной ткани и черная футболка с отпечатанной спереди мордой бульдога — эмблемой ресторана «Соленый пес».
Винсент на цыпочках прокрался к туалетному столику с растрескавшейся краской и пересчитал купюры, сложенные аккуратной стопкой. Сорок восемь долларов. Негусто за ночь работы. Но во Флориде был август. А в сезон, когда остров Сиеста-Ки наводняли северяне, сбежавшие из своих штатов от зимней непогоды, официантка в «Соленом псе» за обеденную смену зарабатывала по две сотни долларов. Клиенты шли непрерывным потоком в ресторан под открытым небом. Поглощалось огромное количество пива в заиндевелых бутылках, похлебка из моллюсков, креветки, рыба с жареной картошкой и сосиски в тесте, обжаренные в масле.
Мать работала в обеденное время, после четырех дня, поэтому могла оставаться дома с Марком, пока Винсент был в школе. Марк уже начинал повторять алфавит и даже читать слова, ему было недалеко до школы. Винсент надеялся, что мать сдержит слово и будет больше работать во время ланчей. А в ноябре, когда в Сиеста-Ки прилетят дрозды-рябинники, она обещала снова пойти убирать дома и квартиры, и этот дополнительный заработок позволил бы ей оставаться с ними ночью. Винсент никому бы не признался, что иногда ему было жутковато сидеть дома с Марком. И не только это. Заботы о брате требовали много времени и сильно отвлекали. За последний год его оценки заметно снизились, и учительница сказала матери, что задания усложняются и ему нужно больше помогать с уроками.
Сначала Винсент хотел разбудить мать и сообщить, что ему приходится рано идти на пляж, и может быть, за вчерашний пропущенный вечер ему сегодня повезет с находкой. Но будить мать он передумал и
