103–106.
ВЕНЕЦИЯ
1.
Ну вот мы и дома —
В Венеции нашей сырой,
От римского солнца
Ныряем в душевный покой.
Не там,
Где оркестры,
Да фрески в толпе голубей,
А в тёмных
И тесных
Проулках, где ветер грубей.
У Рыбного
Рынка,
Где серый гранит в чешуях,
Мелькнёт серебринка
В ленивых волнах — не волнах…
У столбиков
Пёстрых,
Где зыбью — то вверх, то вниз —
Гондолы,
Как сёстры,
Посплетничать собрались.
2.
Там, где гулки узкие кварталы,
Там, где даже в полдень — полутьма,
И над переулками каналов
Охрою бордовою дома,
Где открыты лавочки пустые,
И коты блестят от тишины,
Только из ближайшей пиццерии
Голоса людей ещё слышны —
В этой тесноте, сырой и тленной,
Ночью — словно жабрами дышал…
Нужно было тут же, непременно,
Выйти, выйти на Большой Канал,
Где тяжёлых волн бескрылый танец
Беспокоит утренний туман,
И единственный венецианец —
В чёрной треуголке Шагинян.
Чёрные гондолы, выгнув спины,
Пляшут на волнах не бывших рек,
Окна — отражения дельфинов,
Тех, что тут не плавали вовек!
Крытый мост Риальто — узкий терем —
Напружинил тяжкую дугу,
В ней остаток облачка потерян
И рассветом сыплет на бегу.
Рваного тумана укоризна
Не смутит промозглую судьбу…
Только брызги, северные брызги
Долетают к львиному столбу.
3.
Узорный византийский храм
Над католической лагуной…
Выпрыгивают ночью лунной
Витражи из свинцовых рам.
А рядом, окон лишена, -
Для штукатурки нет парада! -
Дворца тяжёлая стена
Вот-вот расплющит колоннаду!
Венеция! За что вот так
Хватаешь сыростью осенней?
В безлистом буром облысенье
С окошек облупился лак…
Жестянки ставенок буланых,
Пятиэтажье рыжих стен,
И не видать зевак совсем;
Ступеньки мостиков карманных…
И ветер, из-под них трубя,
Вдруг объяснит, что строчек хаос
Не выстроить в стихи никак,
Пока, бездомней всех собак,
Вконец иззябнув, не раскаюсь,
Что здесь бродил я без тебя.
4.
Продаются лукавые маски.
А листвы в этом городе мало.
Сыплет ветер аккорды неясной
Мандолины с Большого Канала.
Лёгкий вечер. Тонкие струны.
Холодней дыханье асфальта.
Крики чаек слышны от лагуны.
