За полвека

А лучше —

стань частью от

Улиц, где смешаны боги с людьми,

И с этим светом — тот.

Ищешь ты Бога, или богов —

Этот слоёный пирог

Из семи холмов с начинкой веков

И тебе кусок приберёг:

Вдоль парапета платаны толпятся

Над жёлтой водой реки.

Мимо таверн, церквей, палаццо —

Весёлые каблучки.

Женский смех на руинах миров

Воистину неистребим,

Вечен Amor — А наоборот

Читается Roma — Рим.

Но это известно, само собой,

Зачитано аж до дыр —

По-русски есть перевёртыш другой:

Рим — Мир.

И вот — со всех семи холмов

Катится ночь. И вот —

Неизвестно кто, зачем, у кого

Подсохшие лавры крадёт —

И смешиваются

Стен квадраты

С колоннами,

И спешиваются

Императоры,

А пешие статуи

Становятся конными.

Над ними фонарный белый шар,

И если взглянуть построже —

Неважно, форум или базар —

Почти что одно и то же!

—-

Во все глазницы глядит на Рим,

Вокруг себя Колизей:

Вдруг снова сведут с Палатина над ним

Больших полосатых зверей?

И цезарь в ложу изволит войти

В лавровом венке?

Да нет —

Тут полосаты только коты

А лавром пахнет обед…

204.

Ostia Lidо

Под пальмами не было ни души.

Уткнувшись в набережную косо,

Заснули стада понурых машин,

Весь мир заполнили дрёмой колеса.

Дома притворялись, будто спят:

На окнах белые шторы смыкались,

Пытался не утонуть закат,

А в его душе волноломы копались.

Пенный ветер шуршал

Неизвестно о чём,

И по скалам бренчал

Звонкий луч за лучом…

Ловить эти звуки,

Терять их опять,

В судьбе копаться и не раскопать.

И долго потом перебирать в темноте

Бренчащие слова —

те или не те?

Но не подберёшь,

Как ни шарь по земле,

Луч, звеневший, как грош

На гранитной скале…

205.

Помпея

Шуршанье ящерок по солнечным камням,

И плющ, как плащ,

под сонным ветром чуть упрям.

В осколках солнца мозаичные полы,

В пилястрах розовых зеленовата тень,

И через трещины классических затей

Шалфей пробился и лаванда, и полынь.

Сметает ветер листья с мраморных собак,

Раздует каменные складки белых тог,

Какой-то надцатый, а всё же римский бог

Вдруг подойдёт и спросит,

что мне здесь не так.

На фресках люди все чужие… Только тут

И с ними можно пообщаться тишиной,

Хотя они, всего вернее, не поймут,

Что не Империя за белою стеной —

Живые травы между мраморных лачуг,