рядом со своими другом, Мох-гохом Паладаром.
— Отлично! — воскликнул Ко-тах. — Вы, наверное, оба устали. Тогда отправляйтесь в свои квартиры и отдохните. Я собираюсь отправиться во дворец Демадара со своим двором, и вы будете предупреждены в соотвествующее время, дабы последовать за мной.
Аудиенция закончилась, и дворяне из свиты Ко-таха роводили нас в апартаменты, находившиеся на втором этаже — приятные комнаты, выходящие на террассу, висящую над огромным зияющим внизу кратером.
Только растянувшись на мягком матрасе, я почувствовал, насколько же устал физически. Мне не удалось понежиться в шикарной мягкости перед сном, я просто провалился во тьму, продолжавшуюся довольно долгое время. Проснувшись, я почувствовал себя совершенно отдохнувшим. Мох-гох уже встал и находился в ванной — мраморном сооружении с постоянной подачей ледяной воды, которая стекает с ледников над Лейси. В ванне не было мыла, тут пользуются жесткими фибровыми перчатками, которыми натирают кожу, пока она не очистится. Ванны здесь принимают мгновенно, но чувство свежести вполне компенсирует шок от соприкосновения с ледяной водой.
Кроме личных ванн в каждом жилище, есть еще устроенные на террасах публичные бани, в которых женщины, мужчины и дети моются вместе, и в моей памячти ожили воспоминания о древних римских банях, о которых повествует земная история.
Ванны Джемадаров, виденные мною позднее во вдорце Сагрота, были чудом красоты и комфорта. Когда туда входит император, его гости должны плавать и нырять, что, насколько я мог судить, было нечто вроде национального спорта лейсиан. Калкары употребляют гораздо меньше воды, в то время как Ва-га вообще пользуются ею только по необходимости.
Я последовал за Мох-гохом в ванну, и мне сначала показалось, что я замораживаюсь до смерти. Когда мы одевались, явился посланник от Ко-таха и пригласил нас к хозяину, чтобы мы сопутствовали ему во дворец Сагрота Джемадара.
12. Растущая опасность
Дворец императора стоял на чудесном месте на высочайшей террассе Лейси, гордо возвышаясь над огромным кратером. К нему вели сразу три улицы с низлежащих террасс — три великолепные лестницы, каждая из которых закрывалась огромными каменными воротами, которые можно было быстро опустить, украшенными изумительно вырезанными рисунками, с большого расстояния казавшиеся кружевами. Каждые ворота охранялись отрядом из пятидесяти воинов, их туники украшал императорский знак в большом круге на левой груди.
Церемония подьема на императорскую террасу производила впечатление. Огромные барабаны и трубы издали рев, когда мы ступили на ступеньки, поднимающиеся ко дворцу. Высокие сановники в самых роскошных одеждах спустились вниз, чтобы встретить нас, совершить формальную проверку верительных грамот Ко-таха и дать нам официальное разрешение на вход. Затем мы были проведены сквозь ворота через огромную террассу, прекрасно ухоженную и украшенную статуями, которые были изваяны изумительными художниками. Статуи размером с человеческий рост и героические фигуры отдельных лиц или композиции представляли частью ичсторические, частью легендарные фигуры и предания о недавнем прошлом. Здесь были статуи всех правителей Лейси, включая и Сагрота — нынешнего Джемадара.
Затем нас отвели в банкетный зал, где угостили едой, согласно древнему дворцовому церемониалу, хотя здесь было почти что нечего есть, и гости ели чисто символически. Эта церемония заняла несколько минут земного времени. После этого нас провели через многочисленные проходы в тронный зал Джемадара — помещение огромной красоты и удивительных размеров. Его украшения и линии были просты, что только подчеркивало подлинное величие и великолепие. На возвышении в дальнем конце зала стояло три трона. Центральный был занят человеком, в котором я сразу узнал Сагрота. Оба других занимали женщины.
Ко-тах выступил вперед, кланяясь своему повелителю, и, обменявшись несколькими словами с императором, Ко-тах вернулся и подвел меня к трону Сагрота.
Меня проинструктировали, что, согласно дворцовому этикету, я должен смотреть в пол, пока не буду представлен, и Сагрот не заговорит со мной. Только после этого я буду представлен Джемадав — императрице, тогда я смогу поднять на нее глаза, а затем, когда меня формально представят сидящей на третьем троне, я смогу посмотреть и на нее.
Сагрот вежливо заговорил со мной, и, подняв глаза, я увидел человека больших размеров и удивительной силы характера. Он был самым настоящим королем по виду, и его низкий, хорошо модулированный, хотя и властный голос подчеркивал его величие. Сагрот представил меня Джемадаве, которую я нашел существом таким же благопородным, как и ее венценосный супруг. Она была женщиной среднего возраста, до сих пор сохранившей удивительную красоту. Было сразу понятно, что она является матерью Нах-и-лах.
Снова я опустил глаза и Сагрот представил меня сидевшей на третьем троне.
— Джу-лан Джавадар, — поторил он формальные слова представления, — подними свои глаза на дочь Лейси, Нах-и-лах Ноновар.
Когда мои глаза, наполненные изумлением и недоверием, остановились на лице Нах-и-лах, я почти потерял сознание от радости и счастья, которые ощутил, увидев ее снова и зная, что она в безопасности вернулась к родным в свой город. Но, когда наши глаза встретились, вместо подобных чувств я увидел в ответ ее холодный взгляд, в котором сквозило презрение, словно она ударила меня по лицу.
Во взгляде Нах-и-лах не было ни тени узнавания. Она холодно кивнула, подтверждая представление, и затем устремила свой взгляд поверх моей головы по направлению к противоположному концу тронного зала. Моя гордость была затронута, и я был зол. Однако я не позволил ей увидеть, насколько я обижен. Я всегда гордился своим умением контролировать эмоции и повернулся к Сагроту. Но ведь я оказал его дочери Ноновар некоторые услуги и имел право на благодарность. Если Джемадар и заметил нечто необычное в поведении Нах-и-лах или моих, он не показал этого. Он снова вежливо заговорил со мной и затем отпустил меня, заметив, что мы должны встретиться позднее.
Выходя из тронного зала, Ко-тах сообщил мне, что после аудиенции я буду иметь возможность встретиться с Сагротом в менее формальной обстановке, так как император приказал оставить меня в качестве гостя в своем дворце на пир.
— Это — знак уважения, — сказал Ко-тах. — Но помни, Джу-лан Джавадар, что ты обещал дружбу Ко- таху и являешься его союзником.
— Не нужно впутывать меня в политические интирги Лейси, — сказал я. — Я чужестранец, и меня не инетерсуют внутренние дела вашей страны, к тому же я совершенно не знаю их.
— Всякий, кто не друг, тот враг, — ответил Ко-тах.
— Я еще не достаточно хорошо ориентируюсь, чтобы считаться тем или другим, — сказал я ему, — и не собираюсь выбирать себе друзей в Лейси, пока во всем не разберусь, и никто не будет выбирать их за меня.
— Ты здесь чужак, — сказал Ко-тах. — Я говорю исключительно в твоих интересах. Если ты намерен жить здесь, то должен выбирать быстрее, и выбирать правильно. Я, Ко-тах Джавадар, все сказал.
— Я сам выбираю себе друзей, — ответил я, — руководствуясь тем, что диктуют мое сердце и честь. Я, Джу-лан Джавадар, все сказал.
Он низко поклонился, и, когда он снова посмотрел на меня, я был почти уверен, что его отношение ко мне пропитано, скорее, уважением, чем чувством обиды.
— Увидим, — все, что он сказал и отвернулся, оставив меня на попечение нескольких джентльменов из свиты Сагрота, стоявших на почтительном расстоянии от Ко-таха и меня. Эти господа какое-то время беседовали со мной, а потом отвели меня для встречи с Сагротом в другую часть дворца.
Теперь я стоял перед человеком, который избавился от цепей, накладываемых на него этикетом, хотя, как его величие, так и благородство нимало не пострадали. Просто он говорил более свободно, и его манеры были более демократичны. Он пригласил меня сесть и не садился сам, пока я не сел, — часть
