прямой, как стрела, дороги, рассчитанной на два встречных возка, — сам не похвалишь, никто не похвалит.
Двигаясь без обеда, уральцы рассчитывали легко добраться до первой крепости на речке Буй, продвинувшись по самому длинному участку пути, больше ста двадцати километров (их стали называть вёрстами, не меняя метраж). Через каждые десять- пятнадцать вёрст, на удобных местах, встречались зимовья. Небольшие дома на пару окон, закрытых ставнями, окруженные частоколом, с запасом дров, обязательным родником или ручьём, протекающим через усадьбу, ставили на всех уральских дорогах. В непогоду укрытие для путников, спасение от лесных зверей, лёжка для раненого или больного путешественника. Постоянных жителей на зимовьях не было, проезжающие путники возобновляли запас дров, при возможности оставляли небольшой запас еды, никогда не использовали без повода кремень с огнивом, хранившиеся в домах. К таким зимовьям относились трепетно, по хозяйски, прибирали мусор, делали мелкий ремонт. В этом мире любой знал, как важна каждая мелочь для спасения жизни в трудную минуту.
Так и катили уральцы, делая короткие остановки у зимовьев, на пять минут, достаточных, чтобы зайти и проверить порядок в доме, нет ли записки, не нужна ли кому помощь. После полудня, переседлали коней, заменили вороную в повозке, двинулись дальше, смочив губы глотком воды из родника. У реки с характерным для Приуралья названием Пизь недалеко от дороги с холма заметили селение южных угров, почти пять лет назад, нападавших на Уральск. Белов вспомнил, как Кудим рассказывал об этом селении, одним из первых среди южных угров, присягнувшем уральцам. Тогда, селение скрывалось от чужаков в глухом лесу, а поля возделывали в пяти вёрстах, в ещё более глухих местах. К своим полям угры ходили окольными путями, запутывая следы от частых врагов, своих же сородичей из соседних селений. Набеги на соседей считались удалью, были регулярными, особенно в пору свадеб.
Сейчас распаханные поля раскинулись у самого селения, Белов издалека различил посадки картофеля, овса, ячменя. К удивлению уральцев, южные угры практически не знали коней, свои поля обрабатывали упряжками быков, деревянными плугами и боронами. Получив от уральцев железные топоры, бороны и плуги, закупив коней, южные угры распахали втрое больше земли за последние годы. Убедившись на собственном, грустном, опыте в силе уральских воинов, посетив ближайшую крепость и Уральск, южане рискнули поверить в свою безопасность, открыв селения для постороннего глаза. Однако, с типичным угорским обстоятельным отношением ко всему, окружили дома частоколом. Самым высоким зданием внутри частокола синела краской яркая макушка храма.
Дальнейшее продвижение становилось интересней, веселее, чем ближе к предгорьям Урала, тем чаще дорога поднималась на довольно высокие холмы, откуда открывался прекрасный вид на бескрайние леса, хвойные и лиственные, тёмно-зелёные ельники и яркую листву берёзовых рощ. Сыщик невольно вспоминал своё время, когда с подобных холмов он видел кругом распаханные поля, окружённые редкими сколками или разделительными посадками березняка и сосны. Сейчас всё выглядело полной противоположностью, небольшие распаханные поля скрывались за могучими нетронутыми лесами, дубравами и лиственничными рощами, с огромными деревьями-великанами в пять-шесть и больше обхватов. Белов в своём времени повидал много регионов и лесов, но ТАКИЕ деревья встретил здесь впервые. Кроме гордости и восхищения, эти гиганты вызывали у сыщика злость к цивилизации, погубившей подобных красавцев в его времени, и огромное желание не допустить такого отношения в природе в этом мире.
По дороге они ещё трижды заметили угорские селения, что характерно, во всех синели маковки храмов, изрядно порадовавшие старшину. Дорога шла всё веселей, небольшой караван вписался в темп движения и прибыл в крепость на реке Буй около восьми вечера. Крепость была выстроена на крутом берегу, с собственным родником, и, как сообщил комендант, закончили отделку подземного хода лиственничными досками. Пушкари по указанию старейшины уральцев провели учения, за два выстрела снарядом сбили мишень, установленную на расстоянии около четырёхсот метров, порадовали своим умением.
Ранним утром уральцы продолжили свой путь, ставший привычным своей предсказуемостью и спокойствием. Казары, в разговорах с подполковником, хвастались, что последнее нападение на пути к Златоусту было два года назад, осенью. Тогда башкиры напали на караван с пушниной, шедший в Уральск, смогли пять человек ранить и убить одного возчика. Казары, вооружённые ружьями, легко отбили нападение и сообщили Зозуле. Та лично возглавила карательный отряд, с двадцатью воинами выследила полусотню башкир, разгромила их. Успевших сдаться в плен, отправили на рудники, где им осталось работать ещё год. А селение разбойников было найдено, после жёсткого предупреждения, закончившегося гибелью обоих шаманов и пары их родичей, откочевало к Златоусту. С тех пор всё это селение так и живёт неподалёку от уральской крепости, об их кочевом прошлом напоминают лишь юрты, где живут старики и самые упрямые. Остальные семьи и жёны пленников давно переселились в деревянные дома с печами, работают на полях и в мастерских Златоуста. Все дети этого рода обучались в школе крепости, а десять самых толковых отправились в Уральск.
За разговорами дорога пролетела незаметно, четыре дня и четыре крепости, тем более, что недалеко от Златоуста встретили караван с товарами, шедший в Уральск. По мере приближения к югу, душу Белова охватывало чувство тревоги и опасности, боязни опоздать к Хорг. Поэтому в Златоусте он не задержался ни на день, осмотрел, вечером город и мастерские, поговорил с Зозулей о перспективах защиты при нападении. Девушка порадовала его отличной подготовкой городской дружины, чётко налаженной разведкой, за оборону города можно не беспокоиться. Она порывалась сопровождать Белова в дальнейшем пути на юго-восток, но, сыщик напомнил об ответственности за людей и общее дело, вынудив девушку отказаться от намерений. Тем более, что сама Зозуля сообщила о появлении на юге большого кочевого рода чужаков, продвигавшегося на запад.
Ранним утром шестого дня пути, Белов с двумя проводниками из местных племён и Снежком, как ни странно, полным сил и желания продолжать путь, выехал за ворота крепости. Ирбис продолжил путь на повозке, которой управлял один из проводников, а у каждого всадника стало по два заводных коня. Повозку, впрочем, сопровождали целых четыре заводных кобылы. Сейчас переходы удлинились, путники шли с восхода до заката, по прикидкам Белова, удалось пройти за два дня около двухсот верст. К концу второго дня пути остался один дневной переход до Тобола, где заканчивалась территория, контролируемая уральцами. Ночью ирбис отправлялся на охоту и разведку, однако, о дежурствах не забывали. Тут подполковник брал основную нагрузку на себя, оставляя проводникам три часа дежурства на двоих.
Ночью, впервые после начала пути, ему приснилась, как обещала, Хорг. Узнав, где находится уралец, она заметно помрачнела и предположила, что он не успеет за оставшееся время добраться до неё. Она сказала, что надо добраться до Иртыша, переправиться на его правый берег и двигаться к верховьям реки. Назначив очередной сеанс связи, через три дня, Хорг исчезла из сна. Утром сыщик прикинул расстояние по карте и, тоже приуныл. Даже по карте, минуя речки и неудобья, выходило больше тысячи вёрст. Преодолеть их за две недели, задача фантастическая. Но, стояла середина лета, солнце светило семнадцать часов в сутки, запасных коней было предостаточно, отвлекаться на добычу и приготовление пищи не надо, вода рядом, места степные и лесостепные.
Как и планировали, к вечеру проводники привели уральца на берег Тобола и помогли переправиться, споро срубив плот. Последнюю ночь перед расставанием с проводниками, проведённую на восточном берегу реки, они дали выспаться сыщику, взяв на себя всё ночное дежурство. Утром уралец отправился на восток с тремя заводными конями, повозку он решил не брать. Ирбису пришлось трястись в седле одному, Белов быстро приучил коня не волноваться под странным всадником. А проводники распрощались и начали готовиться к обратной переправе, предупредив сыщика об осторожности. О здешних племенах ходили разные слухи.
Второй день пробирался Белов в междуречье Ишима и Тобола, с каждым днём теряя скорость движения. Первая неделя поездки по известным, накатанным дорогам, да с проводниками, избаловала сыщика, непонятно почему, он решил, что сможет выдержать такой темп движения до Иртыша. Сейчас ему не помогали три заводные лошади, даже в лесостепи приходилось двигаться чуть быстрее пешехода. За день уралец одолевал едва семьдесят вёрст, это в общей сложности, по прямой выходило не больше сорока. Сколки, поросшие реликтовыми елями, окружали невысокие угоры, покрытые душистыми травами. Сейчас, в конце июня, всё цвело, аромат невероятно чистого воздуха был пропитан запахами цветущего разнотравья.
