Джорджи с трудом сдержала улыбку, протягивая виконту стакан.
— Конечно, я иногда буду просить Пипа сменять меня, мне ведь тоже нужен отдых. Мистер и миссис Торп также будут помогать мне, когда они не очень заняты работой на ферме.
— Кто такие эти мистер и миссис Торп? — спросил Седж, осушив стакан. Только сейчас он заметил, что у воды был какой-то странный вкус: эта плутовка незаметно подмешала в нее настойку опия. — Черт бы вас побрал, маленькая обманщица! — взорвался он.
Джорджи пропустила мимо ушей его проклятие.
— Мистер и миссис Торп — это люди, которые любезно приняли нас у себя, — сказала она в ответ на его вопрос. — У них маленькая ферма. Это местечко, если не ошибаюсь, называется Литтл Биктон. Торпы — на редкость милые люди и очень гостеприимные хозяева. Вам повезло, что поблизости оказался их дом. Мистер Торп помог перенести вас сюда, они отдали нам самую лучшую комнату во всем доме и позволили пожить у них до тех пор, пока доктор не разрешит вам встать с постели. Вы очень многим обязаны этим людям, виконт. Надеюсь, вы не забудете отблагодарить их за гостеприимство. Мой кошелек, к сожалению, опустел после того, как я заплатила доктору.
— Вы взяли на себя оплату доктора? — Седж вышел из себя.
Виконт был в ярости от того, что Джорджи решала все за него, можно сказать, распоряжалась его судьбой. Она сама вызвала доктора, сама заплатила ему. Седжу как-то не приходило в голову, что он был просто не в состоянии позаботиться о себе сам, когда его принесли сюда в полуобморочном состоянии со сломанной ногой. Он бы наверняка сказал Джорджи какую-нибудь колкость, но снотворное уже начало действовать, и слова не шли на ум. Борясь со сном, он неприязненно смотрел на эту девчонку, которая считала себя хозяйкой положения.
— А что, по-вашему, я должна была делать? Не могла же я отослать доктора, не уплатив причитающийся ему гонорар! — рассудительно заявила Джорджи. — А вы, милорд, были почти без сознания и стонали от боли. Вы бы не смогли сделать это сами. Вряд ли вы одобрили, если бы я стала рыться в ваших вещах в поисках кошелька.
— Нет, конечно, я бы этого не одобрил, — согласился Седж. — Но, кстати, где моя одежда? — ворчливо осведомился он, поняв, что на нем только широкая ночная сорочка, едва прикрывающая его наготу.
— Думаю, миссис Торп забрала вашу одежду, чтобы постирать, — ответила Джорджи. — Она была сплошь вымазана в грязи.
— Проклятие… — начал было Седж, но сонливость все сильнее и сильнее овладевала им, и ему стоило большого труда отчетливо произносить слова. Он зевнул. Его веки отяжелели и сомкнулись сами собой.
Джорджи склонилась над ним и убрала с его лба растрепавшиеся пряди волос. Ее руки были мягкими и прохладными, и Седжу было приятно их прикосновение.
— Надеюсь, теперь вам удастся уснуть, Седжемур.
— Да, я буду спать. А вы идите в свою комнату и тоже поспите, — сонно пробормотал Седж.
— Я обязательно прилягу, Седж, — прошептала Джорджи. — Но только нам с вами придется спать в одной комнате, — понимаете ли, нам выделили одну комнату на двоих…
Седж никак не прореагировал на ее слова — он уже спал мертвым сном.
3
Луч утреннего солнца протянулся от окна к постели, щекоча веки. Седж открыл глаза и поморщился. Боль в ноге возобновилась, стоило ему только проснуться, и вообще он чувствовал себя отвратно. У него ныл каждый мускул, раскалывалась голова, а во рту пересохло. Он хрипло застонал.
— О, Седжемур, наконец-то вы проснулись! — воскликнула Джорджи, стоящая в ногах кровати.
Она с трудом сдерживала смех, наблюдая, как переменилось лицо виконта, когда он заметил ее. Он был явно шокирован. Наверное, во сне он успел забыть о том, что с ним приключилось, и не ожидал увидеть ее рядом.
Седжу было не до смеха. Он смотрел широко раскрытыми глазами на Джорджи и всей душой надеялся, что он еще спит и ему снится кошмарный сон.
Он на мгновение сомкнул веки, желая таким образом отогнать это неприятное видение, потом снова уставился на Джорджи. Нет, это был не кошмар — это была явь. Она действительно стояла перед ним в своем измятом платье бутылочного цвета, плотно облегающем ее округлую фигуру. Рыжина ее волос была еще более яркой в солнечном свете, заполняющем комнату, а ее веснушчатое лицо расплылось в широкой улыбке. Она казалась Седжу персонажем из дешевого водевиля, во всем ее облике было что-то комичное.
Джорджи весело расхохоталась, тряхнув огненно-рыжей гривой.
— О Господи! Я думал, мне снится кошмар, а оказывается, это все правда! — застонал Седж.
— Вы выглядите лучше сегодня утром, виконт, — спокойно сказала Джорджи, пропустив мимо ушей эти не слишком лестные для нее слова. Приблизившись к изголовью кровати, она протянула Седжу стакан воды и подложила ему под спину еще одну подушку, чтобы он мог сесть. — Вы не так бледны, как вчера, отдых пошел вам на пользу. Я понимаю, вы все еще чувствуете себя ужасно, но это скоро пройдет.
— Что вы здесь делаете, мисс? — Седж устремил на девушку испепеляющий взгляд. — Я ведь запретил вам входить в эту комнату!
— В самом деле, милорд? Я что-то не припоминаю. — Джорджи снова засмеялась, подумав, что несчастье, приключившееся с ним, нисколько не смягчило нрав виконта, скорее наоборот. Он, вероятно, считал, что все должны безоговорочно подчиняться его приказам. — Но даже если вы и налагали какие- либо запреты, я взяла на себя смелость ослушаться вас. Для вашего же блага.
— Послушайте, мисс Картерет, если вы задались целью постоянно дразнить меня… — начал было Седж, но поспешно умолк, когда раздался стук в дверь и в комнату вошел доктор.
— Доброе утро, мистер Мур. Я рад, что вы уже проснулись. Как вы провели ночь?
Седж в полнейшем недоумении смотрел на доктора. Почему этот человек назвал его мистером Муром? Он уже хотел сказать, что его зовут вовсе не так, но вовремя заметил Джорджи, которая, стоя за спиной доктора, многозначительно приложила палец к губам. Значит, она назвала себя и его вымышленными именами? Впрочем, он ведь сам просил ее не говорить, кто он такой, только потом забыл об этом… Сейчас он не мог не признать, что Джорджи поступила мудро, скрыв от окружающих его настоящее имя. Быть может, таким образом ему удастся сохранит этот неприятный эпизод в тайне и слух о нем не дойдет до лондонского общества. При одной только мысли, что он может стать предметом насмешек и пересудов в кругах высшего света, Седжу становилось дурно.
— Мне дали столько настойки опия, что я и сам не знаю, как провел ночь. Я пребывал словно в каком-то дурмане, — ответил он доктору, прочистив горло. — Я больше не стану принимать эту дрянь, доктор. Пусть лучше мне принесут бутылку бренди на тот случай, если боль в ноге станет нестерпимой — это поможет.
— Ладно, ладно, — примирительно проговорил доктор Хамильтон. Откинув одеяло, он принялся осматривать ногу Седжа. — Мы заменим настойку опия бренди, если вам так угодно, молодой человек. Но только я сомневаюсь, что у этих милых людей, приютивших вас, найдется бренди — это слишком дорогой напиток для простолюдинов. Вам придется послать вашего слугу в «Кросс энд Кейс» — это маленькая гостиница в двух милях отсюда.
— Я так и сделаю, доктор. — Седж крепко стиснул зубы, когда врач дотронулся до его ноги, — боль была нестерпимой. Делая над собой нечеловеческие усилия, чтобы не застонать, он поднял глаза к потолку, потом его взгляд скользнул по комнате. Заметив Джорджи, стоявшую возле постели, он прорычал: — Выйдите сейчас же из комнаты, мисс…
Джорджи перебила его прежде, чем он успел произнести ее имя.
— О, дорогой, не будь же так щепетилен, — ласково проворковала она, моментально входя в роль любящей жены. — Потерпи немного, доктор закончит осматривать тебя через минуту.
