Мужчины устало спешились и немного отряхнули одежду от пыли. Выбежавшие конюхи взяли у них лошадей. Лакеи захлопотали вокруг приезжих.
Йен глотнул вина из фляги. Поднял глаза к небу. Никаких признаков близкого дождя. Тонкий полумесяц был почти не виден. На черном небе ослепительно сияли звезды.
Сунув фляжку в карман, он последовал за Люсьеном в дом. Дэмиен встречал их на пороге гостиной. Йен пожал ему руку и поблагодарил за помощь. Потом коротко рассказал обо всем, что случилось. К ним присоединилась Миранда, жена Дэмиена, поцеловала Йена в щеку и сообщила, что отвела ему комнату рядом с комнатой Алека и что он может остаться здесь хоть навсегда.
Йен улыбнулся столь теплому приему, вспоминая дни, когда Дэмиен, свирепый и неистовый полковник, пытался сплавить Миранду ему, прежде чем опомнился и понял, что эта женщина создана для него.
— Кстати, — добавила Миранда перед уходом, — Джорджиана с полчаса назад уложила вашего сына в постель. Если хотите видеть его, он, возможно, еще не спит.
— Как он? — осторожно спросил Йен, вполне доверявший мнению Миранды, тем более что сама она растила сыновей-близнецов.
Миранда вздохнула.
— Джорджи почти удалось его успокоить. Она так добра к нему! Все же вы его отец, и, увидев вас, он почувствует себя намного лучше. Оночень тревожился за вас. И Джорджи тоже.
— И мы все, — вставил Алек.
Йен послал ему благодарный взгляд.
— Где ваша кузина? — тихо спросил он.
— Гуляет в саду. Такая прекрасная ночь!
— Спасибо, — кивнул Йен и, поклонившись, вышел. Полотняная сумка с подарком для Мэтью висела у него на плече.
Следуя указаниям Миранды, Йен поднялся на третий этаж и стал заглядывать в детские комнаты.
Отыскав сына, он несколько минут стоял неподвижно, глядя на него, такого маленького и беззащитного. Когда из сумки Йена донесся странный звук, Мэтью немедленно встрепенулся:
— Папа!
Йен с улыбкой скользнул в комнату, осторожно поставил сумку у стены и, подойдя к кровати, обнял ребенка.
— Я так горжусь тобой, Мэтью! Ты сегодня был очень храбрым, — прошептал он.
— Таким, как ты, папа?
— Еще храбрее. Как дядя Дэмиен, который сражался против Наполеона.
— Правда?
Йен кивнул, плотно сжав губы, боясь взрыва эмоций, туманивших глаза.
— Я никогда и никому не позволю тебя обидеть, сынок. Слышишь? Со мной ты всегда будешь в безопасности, чтобы ни пришлось для этого сделать.
— Знаю, папа. Дядя Алекс сказал, что этот скверный человек больше не вернется, потому что ты прогнал его!
Йен рассмеялся. Боже, благослови Алекса! Он всегда знает, что сказать ребенку!
— Итак, ты думаешь, Мэтт, все будет хорошо?
Малыш кивнул и положил маленькие руки Йену на плечи.
— Со мной — да, однако ты должен поговорить с мисс Джорджи. Она плакала, но не хотела, чтобы я знал. И все время отворачивалась.
— Поговорю, сынок, — кивнул Йен, сажая Мэтью на колени. — И я только что вспомнил, что должен сказать тебе что-то очень важное.
Мэтью откинул голову и внимательно уставился на отца.
— Старик Гиперион был сегодня молодцом. Он всполошил весь дом, едва ты попал в беду. Поэтому я решил, что есть одна вещь, которую просто необходимо иметь любому мальчику.
— И что это? — пропищал Мэтью.
— Загляни в мою сумку — и увидишь сам, — ответил Йен с таинственной улыбкой.
В глазах Мэтью вспыхнуло любопытство. Соскользнув с колен отца, он подбежал к парусиновой сумке.
— Осторожно, — предупредил Йен.
Встав на колени, Мэтью удивленно ахнул и осторожно вынул подарок.
— Это щенок! Папа, можно взять его себе?
— Конечно. Ведь я для этого его и принес. Мэтью восторженно рассмеялся.
— Он не вырастет таким огромным, как Гиперион, так что ты не сможешь ездить на нем верхом. Но мистер Тук сказал, что эти собаки очень умные. От спаниеля он унаследовал беззаветную преданность, а храбрость у него — от терьера.
— Он лучший щенок в мире!
— И к тому же твой. Как ты его назовешь?
— Робин, — не колеблясь ответил Мэтью.
— Робин? — поразился Йен, хотя вовсе не думал протестовать. — Прекрасно. Робин так Робин. А теперь, малыш, вам с Робином нужно поспать.
Он откинул одеяло, и Мэтью проворно залез в постель. Щенок немного повозился, прижался к новому хозяину и засопел. Мэтью взглянул на него и радостно хихикнул.
— Мэтью, — задумчиво начал Йен, разглаживая одеяло на груди сына, — ты не станешь возражать, если я попрошу мисс Джорджи выйти за меня замуж?
— Что?
Малыш потрясенно воззрился на отца.
— Видишь ли, она сможет прийти и жить с нами. И заботиться о нас.
— И играть тоже?
— Да.
— Как настоящая мама?
— Именно, сынок. Как настоящая мама.
— Да, папа! Пожалуйста! Мисс Джорджи — то, что надо!
Йен тихо рассмеялся, хотя его сердце сжалось. Нагнувшись, он поцеловал сына в лоб.
— Еще одно выражение дяди Алека, полагаю? — понимающе пробормотал он.
— Что?
— Ничего. Доброй ночи, сынок. Спокойной ночи, песик… то есть Робин.
Йен выпрямился и направился к двери. На поиски Джорджианы.
— Папа? Йен остановился и оглянулся.
— Надеюсь, она скажет «да».
— Не волнуйся, Мэтт. Скажет.
Он все для этого сделает.
Под шорох ветерка в деревьях и кустах Джорджи неустанно бродила по заросшим травой берегам озера, пока не набрела на лежавшее на земле одеяло. Очевидно, оно осталось после дневного пикника.
Мэтью не отходил от нее после сегодняшнего происшествия, но Джорджи уже видела некоторое улучшение в его состоянии и поведении. При мысли о том, что они чуть не потеряли его, ей становилось дурно.
Она только позже узнала, как развертывались события. Одна из горничных объяснила, что Салли и Скотт предложили Мэтью поиграть в прятки в парке.
Прятки давали этой парочке превосходную возможность укрыться в каком-нибудь уголке и нацеловаться всласть. Именно этим и воспользовался Фируз.
Насилие, вызывавшее кошмарные воспоминания о Джанпуре, заставило ее волноваться за братьев. Когда они приедут? Неужели забыли о поручении полковника Монтроуза?
