Демон отверженный

только они это узнают, Ал разозлится невероятно, но если я смогу удрать, все будет хорошо. Я могла бы зачерпнуть из линии и ударить Миниаса энергией, но он скорее всего снова ее у меня украдет, а у меня еще от первого вторжения вся душа звенела. Нет, если мне суждено удрать, то только на физическом уровне.

Собравшись, я попыталась вырваться, но он знал заранее что я задумала. Как только я встала на ноги, он меня дернул на себя, рука в желтом рукаве обернулась вокруг, сжимая так, что я едва дышала.

Зато сейчас я хотя бы вижу, подумала я, отплевываясь от лезущих в рот волос. С восходом солнца ветер усилился, волосы запылились, на губах держался вкус жженого янтаря. Красный свет резал глаза. Не удивительно, что колдуны ушли в незагрязненный мир жить среди людей — покинув погибающее безвременье.

Дженкс, не высовывайся — где бы ты ни был.

Ал шагал к нам из-под деревьев, сжав руки в белых перчатках в яростные кулаки.

— Это моя ведьма! — брызгал он слюной. — Я это буду доказывать во всех судах!

— Суды принадлежат Тритону, — хладнокровно ответил Миниас. — Хочешь ведьму, можешь ее купить, как любой другой.

Они собираются меня продать?

Ал в ярости остановился у подножия лестницы:

— Моя метка была первой!

— И что теперь? — фыркнул Миниас, и на лице у него появилась пара защитных очков-консервов. — Дай мне разрешение перенести тебя под землю по линиям, — сказал он мне. — Здесь омерзительно.

У меня стеснило грудь, и я подумала, годятся ли еще чары земли, что у меня в пистолете.

— Нет.

От серой кучи, которая была Трентом, донеслось хриплое «Никогда».

Один из демонов ткнул его ногой, и дикий крик вырвался у Трента, быстро заглушённый, превратившийся в мучительную борьбу за воздух. Меня наполнила жалость — я вспомнила муку, когда Ал заставил меня держать в себе больше безвременья, чем я могла вынести. Ощущение — как будто душу жгут на костре. Слезы навернулись на глаза, и я закрыла их, когда Трент потерял сознание и стихли жуткие звуки.

— Эта принадлежит мне, — сказал Миниас. — Этого отметь как нового и состряпай историю, которая может заинтересовать коллекторов — на это много времени не уйдет. А Рэйчел Мариана Морган — это будет товар исключительной цены.

— Ты ее на аукцион не выставишь, она моя! Я ее уже больше года окучиваю. — Ал с угрожающим видом направился вверх по лестнице, фалды зеленого фрака полоскались на каждом шагу. Резное лицо затвердело, он щурился — видно, цветное стекло очков не защищало глаза. — Я пометил ее первой, заявка Тритона уже вторая. Это моя работа!

Я стиснула зубы, но ничего не могла сделать, когда Трент исчез вместе с тем демоном, который заставил его потерять сознание.

— Суд решит, — ответил Миниас, отдергивая меня так, чтобы Ал не достал.

Ал выставил вперед челюсть, руки сжались в кулаки. У меня это все тоже восторга не вызвало, и я стала отбиваться, когда Миниас встряхнул меня со словами:

— Давай я тебя перетащу.

Я замотала головой, и он пожал плечами, черпая из линии. Сейчас он оглушит меня, как оглушили Трента. Я почувствовала приближение энергии, открыла мысли, чтобы принять ее, ахнула, когда она хлынула в меня с рычанием. И смотала ее, тяжело дыша от усилий.

Миниас нахмурил брови, обернулся к Алу:

— Ах ты козел! — крикнул он. — Ты ведьму научил наматывать энергию из линии? Ты солгал на суде? Дали тебе больше не поможет.

Ал отскочил на шаг.

— Я ее не учил! — возмутился он. — А в суде не спрашивали. И я привязал ее к условию такому же строгому, как у моей эльфийки. В чем проблема? Я владею ситуацией!

За меня спорят два демона. Секунды, может быть. Я потянулась к линии — Миниас ощутил это.

— Черт побери! — выругался он. — Она хочет прыгнуть! — кричал он, тряся меня. — Как ее держать теперь?

Я коснулась линии, приказывая ей меня принять, думая об Айви, — но здоровенный кулак в белой перчатке с размаху влетел мне в висок, выдрал меня из хватки Миниаса, и я упала, ободрав ладони — успела в последний момент выставить руки между собой и цементом. Чья-то нога въехала мне в живот, я покатилась к боковой двери базилики, ловя ртом воздух. Не в силах вдохнуть, я таращилась на мерзкое красное небо и ощущала лицом ветер.

— А вот так, — проворчал Ал. — Предоставь ловлю фамилиаров специалистам, Миниас.

Миниас поднял меня как мешок с мукой, руки у меня болтались.

— Твою заразу мать, она все равно не вырубилась!

— Так дай ей еще раз, — посоветовал Ал, и новый взрыв боли отправил меня в ничто.

Глава двадцать восьмая

Голова болела. Нет, болела не только голова, а вся правая сторона лица — глубокой, пульсирующей болью, которая будто исходила из кости и пульсировала синхронно с сердцем. Я валялась ничком на чем-то теплом и податливом, вроде матов в гимнастическом зале. Глаза у меня были закрыты, какие-то слова шепотом звучали где-то на периферии сознания, теряясь вдали, если я пыталась на них сосредоточиться.

Я шевельнула головой, пытаясь встать, замедлила движение, когда шея отозвалась болью. Приложив к ней руку, я подобрала ноги под себя, пытаясь принять вертикальное положение. Звук трения кожаных штанов по полу прозвучал тихо, без всякого эха. Глаза открылись, но разницы я не почувствовала. Держась одной рукой за шею, опираясь на другую, я выдернула из-под себя плащ Дэвида и медленно перевела дыхание. Я была мокрая — влажные волосы и вкус соленой воды на губах. Прохладная определенность зачарованного серебра на запястье. Супер.

— Трент? — шепнула я. — Ты здесь?

От раздавшегося грубого рычания я похолодела.

— Добрый вечер, Рэйчел Мариана Морган.

Это был Ал. Я замерла в паническом страхе, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Что-то щелкнуло в шести футах передо мной, и я попятилась, вскрикнув от неожиданности, когда налетела спиной на стену. Страх — хорошее стрекало. Я попыталась вскочить, но стукнулась головой о потолок не выше четырех футов.

— Ой! — взвыла я, падая и ползя по-крабьи, пока не нашла угол. Пульс колотился, я изо всех сил всматривалась в темноту. Все было черным, будто глаза выкололи.

Прозвучал, нарастая, низкий издевательский смех Ала и закончился едкой репликой:

— Дура ты, ведьма.

— Не подходи! — потребовала я.

Пульс у меня стучал молотом, колени я подобрала к груди. Соль с лица я стерла и убрала волосы назад.

— Только сунься, и ты никогда ни одного демоненка на свет не произведешь, это я тебе обещаю.

— Если бы я мог тебя тронуть, — заявил Ал с ясным аристократическим произношением, — я бы тебя убил. Ты в тюрьме, любовь моя. Хочешь быть моей напарницей в душевой?

Я снова вытерла лицо, медленно опустила колени.

— И давно? — спросила я.

— Давно ли ты здесь? — небрежно уточнил он. — Сколько и я. Целый день. Сколько времени ты здесь останешься? Только пока меня не выпустят, а тогда я вернусь. Жду не дождусь, пока смогу воссоединиться