рана, Айви покачал головой и ответила:
— Давай сперва посмотрим, что я найду сама. Должен кто-нибудь что-нибудь знать.
Тонкий огонек страха за нее присоединился к моему страху за себя.
— Нет, я могу это сделать, — возразила
Идеальные контуры лица Айви исказились протестом, но не успела она ничего сказать, как я снова чихнула.
Сидящий на плече у Айви Дженкс презрительно фыркнул:
— Можно подумать, у Айви когда-нибудь были проблемы пошарить под землей? Все будет нормально. Меня не было с Кистеном прикрыть ему спину.
Вместе у них был очень решительный вид, и я вздохнула.
— О'кей, — сказала я, сдаваясь, и тут же еще раз чихнула. — Мне пора.
Вот сволочь нетерпеливая. Это как если заехавший за тобой кавалер сидит в машине и давит на клаксон. Вот такое меня тоже бесит.
Я перехватила банку поудобнее и пошла вниз по лестнице в дождь. Очень силен был запах умирающего сада, ноги промокли сразу до щиколоток. У меня за спиной Дженкс что-то спросил, и Айви тихо ответила:
— Потом расскажу.
— Извините, ребята, что оставляю вам такой бардак! — крикнула я через плечо.
Ну-ну. Будто на отдых еду.
— Не волнуйся, приберем.
Впереди меня находилась линия, и я, подходя, разрешила включиться второму зрению. Конечно же, Ал уже стоял в ней, фалды его подергивались, когда он нетерпеливо ерзал. Дождь его не касался, и он посмотрел на меня вопросительно, когда я остановилась чуть не дойдя до линии и повернулась бросить последний взгляд на церковь. Не страх заставил меня повернуться, а удовлетворение.
Над церковью стояла красная дымка от перекрытия с безвременьем, но я еще не вошла в линию и потому видела Айви и Дженкса на заднем крыльце, на самом краю дождя. Айви обхватила себя руками, но опустила руку, увидев, что я на нее смотрю. Махать она не стала, но я знала, что она думает, и знала, что они с Дженксом будут волноваться, пока меня не будет. Дженкс казался отсюда сверкающей капелькой серебра — сидел на плече у Айви и рассказывал небось ей неприличный анекдот, полный сексуальных намеков. Они друг друга поддержат, пока я не вернусь.
Я помахала им рукой и с новой уверенностью в походке заправила за ухо прядь волос, поворачиваясь к Алу. Демон ждал нетерпеливо и даже какой-то сделал достаточно грубый жест, как бы спрашивая, какого черта я застряла. Я улыбнулась, подумав про себя, что следующие двадцать четыре часа будут не похожи ни на какие другие в моей жизни. Да, я действительно шла в безвременье, но я не боялась.
Я ничего не должна Тритону и могу не сомневаться, что она меня не тронет, пока я сама не начну ее искать — можно подумать, такое вообще возможно. Я заключила адскую сделку с демоном, но так же огромно и вознаграждение: моим любимым не грозит опасность, как и мне. С помощью Дженкса я похитила нечто такое, чего никогда никто не мог похитить за всю историю безвременья, вынесла катастрофические последствия этого и осталась жива. Я спасла мерзкую эльфийскую шкуру Трента и, если повезет, тоже останусь жива. Ребенок Кери, а с ним вся популяция эльфов, будет процветать. Но не это самое лучшее. Самое лучшее — то, что я оставляю за спиной, зная, что вернусь.
У меня есть моя церковь. Мои друзья. Мать, которая меня любит, чертов этот квазипапаша, который все же сделает ее опять счастливой. И что с того, что мои дети, если они вообще родятся, будут демонами? Может, и права моя мать. Может, есть в этом мире некто, понимающий, что есть в мире хорошее, уравновешивающее плохое. И может быть, когда я этого кого-то найду, я уже буду такая крутая, что никто, ни даже сама Тритон не посмеет нас пальцем тронуть.
Впервые за долгое-долгое время я знаю, кто я, знаю, куда иду. Вот сейчас я иду именно сюда. В безвременное счастье безвременья.
Примечания
1
По Фаренгейту. Приблизительно 4,5 по Цельсию.
