Демон отверженный

Мама вытащила из холодильника карамельный торт.

— Мы очень мило поговорили о тебе и об Айви, — продолжала она, ставя торт на кухонный стол и доставая тарелки. — Много о чем поговорили. Я думаю, что он теперь понимает. И уверена, что понимаю я. Он сейчас расстался с такой стервой, что пробы негде ставить. Вот почему ты ему нравишься.

— Мама! — воскликнула я.

— Да нет, ты не стерва, — успокоила она меня. — Я хочу сказать, что с тобой интересно и весело. Он думает, что с тобой безопасно, поскольку ты не ищешь себе бойфренда. — Она рассмеялась, держа в руке нож. — Какими идиотами бывают мужчины, когда речь идет о женщинах! Если она говорит, что не ищет, — значит, именно это она и делает!

— Мама!

Они говорили обо мне и Айви? Она его расспрашивала о его подружках?

— Я только говорю, что он, как ты, — ему тоже надоедают отношения сплошь из сердечек и розочек. То, что ему нравится выручать хорошеньких женщин, тоже не способствует. Вот почему, наверное, он на тебя и положил глаз. Постоянная девушка ему сейчас нужна не больше, чем тебе постоянный бойфренд, но сидеть дома у телевизора он тоже не станет. Сегодня он тебя выведет куда-нибудь, вам обоим нужно проветриться.

— Мама, хватит! — воскликнула я. — Не надо устраивать мне свидания, тем более с Маршалом!

— Мне это не стоило труда, деточка, — ответила она, поглаживая меня по плечу. — Устрой себе это маленькое приключение, чтобы жить дальше. Только постарайся его не обижать, ладно?

Я в полном онемении уставилась на собственные руки, держащие чашку. Нехорошо все это.

— Откуда он узнал, что я здесь? — спросила я мрачно.

Приключение? Ох, как мне сейчас нужно куда-нибудь с кем-нибудь выбраться!

— С ним был Дженкс.

Я испустила долгий, медленный вздох, заставила себя убрать пальцы и не теребить свежие укусы. Это все объясняет.

Отчетливо послышался скрип ножа по стеклянной тарелке. Мама молча положила два ломтя на тарелки и облизала вилку. Так же молча поставила передо мной ломоть побольше.

— Дженкс сказал, что случайно лишил Айви сознания. И похоже, что не сонным зельем, — сказала она голосом обвинителя.

Смущенная своей неудачной попыткой создания талисманов тонкого действия, я повернула тарелку пирогом к себе. Тоже не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать, но лучше, чем Маршал.

— Я пыталась модифицировать одно сонное заклинание, чтобы Айви могла смирять собственную жажду крови, а она мне лгала, что испытывает пробники. Вот поэтому последняя партия вышла слишком сильной. Дженкс слишком всполошился, когда она меня укусила, и тут же ее облил этой штукой. Но у нас все было хорошо и все под контролем.

Это когда он появился, докончила я про себя.

Я подняла глаза — и на лице матери прочла только интерес. Она положила передо мной вилку. Держа тарелку в руке, она наклонилась к кухонному столу, на много лет помолодевшая.

— Ты выбрала в качестве основы сонные чары? — Увидев мой утвердительный кивок, она улыбнулась и показала на меня вилкой: — Вот здесь и была твоя ошибка. Если ты хотела освободить ее действия от жестких требований инстинкта, надо было усиливать процессы возбуждения нервной системы, а не торможения.

Я вилкой взяла кусок торта, отправила в рот и стала жевать. Острый приятный вкус карамели мне понравился, и я откусила еще кусок. Торт на завтрак — одна из причуд сумасшедшей матери.

— Стимулятор был бы лучше? — пролепетала я.

— Гарантированно.

Она излучала уверенность, но меня не убедила, и я сжалась при мысли, что было бы, если бы средство не дало желательного эффекта. Хотя все это уже не было важно. Я буду идеальной соседкой и никогда больше, никогда не включу у Айви жажду крови. В смысле, это если она не разозлится и не уйдет, ругаясь за все то время, что даром на меня потратила. Но если она останется, может быть, когда-нибудь она захочет чего-нибудь, снимающего остроту…

Мама села напротив, глядя на свою тарелку.

— Добавь побольше давленого лайма. Цитрусовые углубляют все действия, а тебе нужно стимулировать именно глубинные мыслительные процессы, не только поверхностные.

— О'кей, — сказала я, косясь на свои маскарадные амулеты. Мама — эксперт. — Спасибо.

Она улыбнулась шире, но будто была почти готова заплакать:

— Я так хочу тебе помочь, детка. И мне так жаль, что я бывала такой странной, и ты остерегалась ко мне приходить.

Я улыбнулась ей в ответ, чувствуя теплоту внутри:

— И мне тоже жаль, что я не приходила.

Она погладила меня по руке:

— Маршал о тебе беспокоится. Я рада, что ты честно ему сообщила, сколько в твоей жизни опасностей. Честнее, надеюсь, чем мне.

Вот опять. И снова я виновата.

— Я не хотела, чтобы ты тревожилась, — сказала я, чуть не плача. Вот ненавижу себя, когда у меня голос становится такой жалобный.

Похлопав меня по сжатому кулаку, так что обручальное кольцо стукнуло по пальцам, она убрала руку.

— Я знаю, в какой обычно ты сидишь глубокой заднице, но ты ему расскажи об этом до того, как начнешь серьезно ему нравиться.

— Мам!

Она вздохнула и очень грустно произнесла:

— Ну, прости.

Я впилась зубами в торт, чтобы скрыть свое смущение.

— Все в порядке, мама, — произнесла я неразборчиво. — У нас все в порядке.

И снова она улыбнулась, снова став моей обычной мамой:

— Я знаю.

Зазвонил дверной звонок, и обе мы повернулись на звук:

— Это Маршал, — сказала она, поднимаясь и оправляя свитер. — Я ему сказала, что ты будешь готова к вашему свиданию в половине четвертого. У тебя еще будет время вернуться на освященную землю, а доктор Мама выписывает тебе рецепт: развлекись.

Я посмотрела на торт, взяла оставшуюся половинку.

— Мама, — возразила я, прожевывая кусок. — Не могу. Мне нужно вернуться домой и подготовиться к работе. У меня вроде бы есть наводка, кто вызывает Ала, и я завтра хочу вытащить этого типа на солнышко. И вообще я еще не готова заводить бойфренда.

Мама остановилась в длинном зеленом коридоре, окруженная нашими с Робби фотографиями — образами прошлого, в которых она черпает силу. Я видела тень поднимающегося по ступеням мужчины, но мама встала прямо передо мной, загородив от меня мир. И я не могла оторвать взгляда от застарелого сожаления в ее глазах.

— Вот именно поэтому тебе и нужно с ним пойти, — сказала мама и стиснула мне плечо, чтобы я промолчала. — Заклинания подготовишь потом. Ты сейчас натянута почти до разрыва, деточка. И тебе нужно отвлечься, дать мозгам отдохнуть, а Маршал — хороший парень. Он не будет ни разбивать тебе сердце, ни пользоваться твоим положением. Просто ты с ним… ну, как-нибудь развейся. — У нее губы дернулись в мимолетной усмешке. — Или не как-нибудь.

— Мама! — хотела я возразить, но она быстро шагнула к двери и открыла ее. Маршал ждал. Увидев нас двоих, он стал смотреть то на меня, то на нее, сравнивая нас, стоящих рядом. Я суетливо поставила торт на книжный шкаф в коридоре и вытерла руки о штаны. Вряд ли у него брови приподнялись так высоко из-за торта. Мы с мамой очень похожи, если не считать волос и манеры одеваться.

— Здравствуйте, миссис Морган, — поздоровался он с улыбкой и обернулся ко мне. — Привет,