чудовищем? Может быть, он так ее запугал, что она даже не решается уйти? Нет, скорее всего, это из-за Евы она не может его оставить.
Я повернулась к выходу, и в этот момент Ева вошла в комнату. С трудом передвигаясь на негнущихся ногах, она подошла прямо ко мне и взяла меня за руку. Лицо ее по-прежнему было совершенно неподвижным. Родители в немом изумлении взирали на эту сцену. У миссис ван Дорн даже перехватило дыхание. Ева не произнесла ни слова, но этот простой жест выражал все, что она, по-видимому, была в состоянии выразить.
— Боже, — выдохнула миссис ван Дорн, — ничего подобного я не видела уже много месяцев.
— Я тоже, — сказал муж.
Куда девалось все его высокомерие и презрение к моей юности?
Оба явно были совершенно потрясены. Я взглянула на мистера ван Дорна.
— Вы по-прежнему считаете, что я не смогу помочь Еве?
— Мисс Вингейт, примите мои извинения. Если вы не передумали, прошу вас остаться. Предлагаю вам место гувернантки моей дочери.
Я повернулась к Еве и ответила с улыбкой, которая предназначалась только ей:
— Принимаю ваше предложение, сэр. Надеюсь, скоро мы с Евой станем лучшими друзьями.
— Дай-то Бог, — сказал мистер ван Дорн, — надеюсь, вы не пожалеете о своем решении, мисс Вингейт. Ради дочери надеюсь.
В ответ я только ласково сжала руку Евы, и мы направились к двери. Я понятия не имела, куда мы направляемся. Тем не менее, мне еще раз была дана возможность понять, насколько велика стоящая передо мной проблема.
— Ева, — сказала я так, будто мы были давно знакомы, — я ведь первый раз в твоем доме. Покажи, пожалуйста, где твоя комната.
Она безмолвно повернула к винтовой лестнице и начала подниматься по ступенькам, медленно и неловко, занося сначала одну ногу, затем приставляя к ней другую. Это было очень долгое восхождение, но, с другой стороны, нам ведь и некуда было торопиться. Я же испытывала настоящий восторг: она меня поняла. Она могла понять, что ей говорят! Это был первый успех и добрый знак.
Мы медленно двигались по коридору второго этажа, минуя разные двери, и наконец остановились перед одной из них. Я нажала на ручку, дверь открылась, и мы оказались в прекрасно обставленной комнате, залитой солнечным светом. Это была, по-видимому, гостиная. К ней примыкала спальня. Ева направилась к следующей двери. Все цвета в спальне, казалось, были подобраны так, чтобы оттенить хрупкую прелесть хозяйки.
— Какие у тебя красивые комнаты, — сказала я. — А ты не знаешь, где моя комната?
В этот момент до меня донеслось легкое покашливание, и в двери показалась приземистая фигура экономки.
— Позвольте, я покажу вам вашу комнату, мисс, — сказала она, — меня за этим и послали. Меня зовут мисс Этти Кемп.
— Добрый день, мисс Кемп, — улыбнулась я. — Меня зовут мисс Анджела Вингейт.
— Очень приятно, мисс Вингейт. Надеюсь, вам у нас понравится.
— Да разве это кому-нибудь может не понравиться? — заметила я. — Если и другие комнаты так же великолепны… что может быть лучше?!
— Да, я тоже так думаю, — с этими словами она повернулась к выходу.
— Я ненадолго, — сказала я Еве. Та не двинулась с места.
Мы вышли в коридор. Дверь моей комнаты оказалась по соседству.
— Прошу, мисс, — экономка распахнула дверь и посторонилась. — Там ванная комната, вон там — гардеробная, а вот эта дверь ведет в комнаты мисс Евы. А где ваши вещи, мисс?
— Я оставила баул на тропинке за домом — тяжело было нести. Остальные вещи прибудут через несколько дней.
— Я распоряжусь, чтобы принесли и распаковали ваш багаж, мисс.
— Благодарю, мисс Кемп.
— Ну а теперь, пожалуй, пойду. Вам надо привести себя в порядок — наверное, здорово устали с дороги.
— Да, — призналась я, — мыло и горячая вода — это как раз то, что мне сейчас необходимо.
Глава вторая
Баул был уже на месте и распакован. Я приготовила записку, чтобы послать в отель, где оставила свои вещи, с просьбой переслать их в имение ван Дорнов.
Когда я уже собралась идти к Еве, в дверь постучали. Это была мисс Кемп. Не дожидаясь приглашения, она вошла в комнату.
— Решила зайти. Думаю, стоит подготовить вас немножко, — сказала она с видом всезнающего человека.
— Подготовить? К чему подготовить? — хотя я отлично знала, о чем она собирается говорить.
— А вот к этому, — жестом она указала на дверь в комнату Евы. — Вы ничего не добьетесь, и лучше вам сразу на это настроиться. Она свихнулась. Никто и ничто это не исправит.
— А что если вы ошибаетесь? И потом… вам не кажется, что стоит попытаться ей помочь?
— Попытаться?! — она фыркнула с пренебрежением. — Что ж вы думаете, до вас никто не пытался?! Да сколько их было на вашем месте! Хозяина уже просто тошнит от этого. Это хозяйка все никак не может смириться.
— Я тоже не хочу смириться. И потом, не кажется ли вам, что вы ведете себя не совсем честно по отношению к хозяевам? Я здесь совсем чужой человек, а вы почему-то выдаете мне семейные тайны, да еще за их спиной.
— Да просто хотела оказать вам услугу. Сами увидите, здесь не очень-то весело жить, особенно когда хозяин с хозяйкой в отъезде. А они почти все время в отъезде, мисс. А впрочем, как знаете… Хотите это отправить?
— Да, пожалуйста, — я протянула ей письмо. Однако она, казалось, этого не заметила: видимо, решила отомстить таким образом.
— В холле на столе стоит поднос. Оставьте письмо там, через час оно будет в поселке.
— Спасибо, — сказала я, — а теперь извините, я попрошу вас оставить меня.
— Именно это я и собираюсь сделать, но только после того, как передам поручение. Мистер ван Дорн просит вас спуститься к нему в кабинет немедленно, а когда он говорит «немедленно», он именно это и имеет в виду.
Меня позабавила мысль, что сама-то она не слишком торопилась передать мне это срочное поручение. Не было, однако, смысла заострять на этом внимание. Я поспешила вниз и, оставив письмо в холле, постучала в дверь кабинета.
— Входите и закройте дверь, — коротко сказал мистер ван Дорн. — Садитесь.
Сам он занял свое место за письменным столом. Последовал тяжелый вздох.
— Вы, конечно, вправе знать некоторые подробности прежде, чем решить окончательно, остаетесь ли вы в нашем доме.
— Что бы вы ни говорили, сэр, я твердо решила остаться. Ева мне понравилась, я хочу ей помочь.
— И, кроме того, вам нужна работа.
Должна признаться, такая прямота меня покоробила. И в то же время восхитила. Этому человеку можно доверять. Он не станет хитрить и изворачиваться.
— Вы правы, мне нужна работа. Чувствую, что именно эта работа мне подходит.
— Тогда перейдем к делу. Расскажите о себе, мисс… — он взглянул на листок бумаги, лежавший на столе, — мисс Вингейт.
