он.
Несколько минут побившись с неподдающимися часами, Симонов наконец сообразил поискать на их задней стенке кнопку, открывающую тайный ход. Часы вновь повернулись, и в проеме все увидели обычную веревку, спускавшуюся вниз. Вероятно, здесь раньше была вентиляционная шахта. Ступин, здраво рассудив, что запасной выход для человека, занимающегося темными делишками, никогда не будет лишним, приспособил ее для поспешной эвакуации. Причем сделано все просто, без наворотов, можно сказать — по-русски.
— И что теперь? — ни у кого конкретно, а просто так, в пространство, спросил Симонов. Он уже почти успокоился.
— Поехали домой! — предложил Евгений. — Здесь нам делать больше нечего.
— И то верно, — согласился Алексей Васильевич. — Обставил он нас по всем статьям! Вот же сукин кот!
И неожиданно рассмеялся. Евгений удивленно взглянул на него, но от комментариев воздержался. Захватив ноутбук со стола и поддерживая раненого Хайнца, они спустились вниз. На втором этаже никто их так и не заметил. Сонный газ на первом уже рассеялся, и охранники начинали шевелиться. Но окончательно еще в себя не пришли, поэтому холл группа миновала беспрепятственно.
Возвращение домой не было триумфальным. Зато Наташка праздновала полную победу. Все три налетчика лежали, уткнувшись мордами в пол и со связанными за спиной руками. Причем двое были без сознания. А в третьем, к своему удивлению и даже радости, Евгений узнал Ивана Ивановича!
Симонов обнял Наташку, похвалил:
— Ну, ты просто героиня! Рассказывай, что тут случилось!
Евгений же просто чмокнул жену в щеку, шепнув:
— Лупить тебя надо за такие подвиги!
Но Наташка не обиделась. Достала сигаретку, уселась в кресло и приступила к описанию сражения.
— Я ужин собралась готовить, вы ведь голодные должны были вернуться. И тут вламываются эти трое. Один меня за руки схватил, а другие побежали дом обыскивать. Я сделала вид, что испугалась, чуть не плачу, а тот, который меня держит, все уговаривает, дескать, ничего страшного, не обидит. Я и решила его обидеть. Он на секунду руку мою отпустил, чтобы я глаза могла вытереть, а я как дам ему сковородкой по башке! Сковородка хорошая, чугунная. И я его из всех сил шарахнула. Он и обмяк. Оружия вы мне не оставили, пришлось действовать подручными средствами — все той же сковородой. Те двое, когда никого в доме не нашли, совсем осмелели. Я боялась, что они оба на меня бросятся, но обошлось. Огрела первого, кто в кухню заходил, а второй, не разобравшись, в чем дело, следом кинулся. И тоже свое получил. У меня даже плечи заболели от ударов! Потом быстренько притащила из кладовки моток бечевы, я его раньше там видела, и всех повязала, пока в себя не пришли. Но пока только один очухался, самый первый. Ну, стащила их вместе и села караулить, вас дожидаться. Этот, что в себя пришел, все ругался матерно и угрожал, что на кусочки меня разрежет!
Она с неожиданной яростью пнула Ивана Ивановича в бок.
— Зараза такая!
Хотела приложить еще, но Евгений ее удержал.
— Хватит, нам его еще допрашивать!
Сам присел перед лежащими на корточки, заглянул Ивану Ивановичу в лицо, перекошенное от боли.
— Что же вы, милейший, с женщиной воюете? Нехорошо.
— Это не женщина, — прошипел Иван Иванович, — это мегера какая-то!…
— А я вот с ней уже много лет живу, — похвастал Евгений. — И ничего, ни разу сковородкой по голове не получал. Значит, подхода не знаете, манерам не обучены.
Он откровенно издевался над пленником. Маленькая такая компенсация за все прошлые встречи. В рыло бы ему дать… Но, в самом деле, не бить же связанного?
— Вон их пистолеты, на столе лежат! — показала Наташка.
— А что у нас на ужин? — поинтересовался Симонов. — Или ты тут только боевыми действиями занималась?
— Ну вот! — вздохнула Наташка. — Только начнешь воевать, как туг же тебе: «Женщина, знай свое место!» Готов для вас ужин, не умрете от голода! Идите руки мыть.
— Действительно, — сказал Алексей Васильевич. — Теперь нам особенно спешить некуда. Успеем этих троих и после ужина допросить.
За столом Наташка все вспоминала свой сегодняшний подвиг и приставала к мужчинам с просьбами рассказать об их похождениях. Мужчины или угрюмо отмалчивались, или отговаривались общими фразами: «Задание выполнили», «Все, что нужно было, сделали».
Не ужинал только Хайнц. Ему вкололи антибиотики, еще что-то, необходимое при огнестрельных ранениях, и он забылся тревожным сном в задней комнате.
А остальные члены группы держали совет, решая, как им быть дальше. Симонов прямо сказал Евгению и Наташке:
— Все, собирайтесь домой, ваша помощь здесь больше не нужна!
— Как это? — не понял Миронов.
— Вот так! Стайниц или Ступин, как хочешь его называй, теперь долго носа не покажет на белый свет. Забьется куда-нибудь в заранее подготовленное убежище и будет пережидать. На сегодняшний день фирма временно прекратила свое существование. Неизвестно, сколько ожидать придется, пока где-нибудь его след не мелькнет. Вы что, все это время здесь сидеть собираетесь? Да и небезопасно это, мы столько дел наворотили, что полиция может кончик ниточки поймать и примется весь клубок разматывать. Полицейские тут въедливые, особенно если дело касается «русской мафии». Ни к чему вам неприятности. Езжайте в Москву! Сын, наверное, уже заждался.
И Евгений почувствовал, что соскучился по Кириллу.
— А вы как же тут? — спросил он.
— С Божьей помощью, — усмехнулся Алексей Васильевич. — Хайнца подлечим и станем выжидать, когда Стайниц о себе даст знать. Ну а там видно будет.
— Домой не собираетесь? — спросила Наташка.
— Может быть, и съезжу, — неопределенно пожал плечами Симонов. — Только вот с документами решу. Мне ведь теперь опять легализоваться нужно. Вайсса-то убили!
Он рассмеялся, но с какой-то натугой.
— И с бандитскими документами разобраться тоже надо. Посижу над ноутбуком трофейным, авось что-нибудь и накопаю. Хватит мне занятий, не переживайте. Сам Стайниц исчез, но людишки-то его остались! Вряд ли они мне беспокойство доставят сейчас, когда их шеф в подполье. Так что за меня не беспокойтесь, собирайтесь лучше в дорогу.
В допросе трех бандитов, плененных Наташкой, Евгений не участвовал. Кстати, ничего дельного о своем боссе троица не знала. Ни кто он был на самом деле (но это и так уже было известно), ни где он может скрываться. Рассказали они только об организации, действовавшей под руководством Ступина в Германии. Симонов теперь запросто мог тех, кто остался в живых, сдавать полиции. Но это уже было его дело, как поступить. Дальнейшая судьба допрошенных отморозков Евгения также не интересовала.
Во франкфуртский аэропорт их отвез Пауль. Ну а с боевыми товарищами попрощались в их уютном домике. С Алексея Васильевича было взято клятвенное обещание заглянуть к Мироновым, когда будет в Москве, а Борис сказал, что, наверное, в Россию уже не поедет. Хотя там старые приятели по учебе его наверняка помнят. Объяснил это тем, что помнит Советский Союз и хочет, чтобы в памяти страна такой и осталась, как в его юности.
Потягивая виски в самолете, летящем на высоте десять тысяч метров, Евгений раздумывал о произошедшем за последние дни. Он встретился с Симоновым, помогал ему, как только мог. А то, что не удалось задержать Ступина-Стайница, — не его вина. Положительным результатом можно считать уже то, что фирма Ступина хотя бы на время прекратила свою деятельность. Главарь, до сих пор скрывавшийся в тени, раскрыт. Теперь те, кому положено, будут охотиться за бывшим офицером СОБ, ставшим
