пластиковых, сделанных под хрусталь подвесок, и стала с любопытством озираться по сторонам.
— Холостяцкая берлога, — с неловкостью объяснил Юрий. — Прошу прощения за интерьер, но я живу один, и меня тут все устраивает.
Девушка покивала, глядя на фотографию, где старший лейтенант Филатов в окружении своего взвода позировал, сидя на броне размалеванной камуфляжными полосами БМД.
— А это правда, что вы уже полгода не пользуетесь своим мобильником? — спросила она.
— Дался вам этот мобильник… Мне просто некому звонить, понимаете? Некому и незачем…
Некоторое время она разглядывала его, закусив нижнюю губу, как некую диковинку.
— Может, все-таки кофе? — предложил Юрий, скрывая смущение, в которое поверг его этот осмотр.
— Кофе… Да нет, пожалуй. Давайте я лучше обработаю вам лицо. Не бойтесь, я умею это делать, у меня диплом медицинской сестры.
— Не стоит, — отмахнулся Юрий. — Заживет как на собаке, это уже проверено… Значит, кофе вы не хотите. Тогда, может быть, водки? У меня есть немного. За знакомство, а? Кстати, как вас зовут?
— Ника. Вообще-то, по паспорту я Вероника, но друзья зовут меня Никой, потому что… В общем, мне так больше нравится
— Мне тоже, — признался Юрий. — Хотите водки, Ника?
— Вы еще и алкоголик, — забавно сморщив носик, констатировала она. — Полюбуйтесь на себя. Синий, опухший, босой и с утра пораньше предлагаете незнакомой девушке хлопнуть по сто граммов… Ни дать ни взять крестоносец на отдыхе.
— Странное сравнение, — заметил Юрий.
— Почему же странное? Встали на защиту дамы, пострадали в неравном бою, а теперь залечиваете раны в походном шатре… Водкой.
Юрий пощупал синяк под левым глазом.
— М-да… Извините, мне, наверное, не следовало вмешиваться… Я вам здорово напортил, да?
Ника помрачнела, опустилась в кресло и некоторое время сосредоточенно рылась в сумочке, отыскивая сигареты. Юрий поднес ей зажигалку и присел на край стола. Старенький стол-книга протестующе скрипнул, и Филатов поспешно вскочил.
— Наоборот, — после длинной паузы ответила девушка. — Вы мне очень помогли. Давно пора было поставить точку, а я все тянула, тянула… Странно, теперь я сама не понимаю, зачем, почему… Странно.
— Надеюсь, это был не муж? — осторожно спросил Юрий.
— Любовник, — сухо ответила она.
Юрий покашлял в кулак. Сказать было нечего. Он уже начинал жалеть, что затащил ее к себе домой. Водки предложил, идиот…
— Послушайте, — решив сменить тему, сказал он, — как все-таки вы меня нашли?
— Тоже мне, проблема. — Ника поискала глазами пепельницу, увидела фарфорового окуня, удивленно приподняла брови, но от комментариев воздержалась — просто протянула руку и точным щелчком сбила пепел прямо в глупо разинутый рот керамической рыбины. — В наше время, зная номер машины, достаточно прошвырнуться на «Горбушку», купить диск с базой данных ГАИ, и дело в шляпе.
— Так просто? — удивился Юрий.
— Дикий вы какой-то, — сказала Ника. — Ну, допустим, не так просто, а чуточку сложнее, но в общих чертах все было именно так, как я описала. Мне просто подумалось, что вас нужно как-то отблагодарить. То есть это я потом так подумала, а сначала просто увидела вашу машину — дверь нараспашку, ключ в зажигании… Саша… — Она запнулась и тут же поправилась: — Александр куда-то пропал, вас увезли, до машины никому дела нет… Села за руль и поехала домой. А потом обдумала все и решила: это не вы вели себя как дурак, это я спровоцировала дурацкую ситуацию. Надо, думаю, извиниться, что ли… С утра смоталась, купила диск, пробила номер вашего джипа и приехала. Сначала хотела позвонить, а потом вспомнила, как вас омоновцы лупили, и решила, что вам не до поездок. Слушайте, а зачем вы с омоновцами-то дрались?
Юрий поскреб пятерней в затылке и сморщился — это оказалось больно.
— Ну и вопрос, — сказал он. — Зачем… Откуда я знаю зачем? Рефлекторно, надо полагать.
— Ничего себе рефлексы! Вы кто — бандит?
— А что, похоже?
Она снова оглядела убогую обстановку филатовского жилища и покачала головой.
— Теперь не очень. А вчера… Впрочем, и вчера было непохоже. Это просто стереотип: раз человек вылезает из джипа и тут же, с места в карьер, затевает драку с битьем витрин, значит, этот человек — бандит. А деретесь вы здорово. Жаль, у меня вчера было не то настроение, чтобы оценить ваше мастерство по достоинству. И вообще… Хотите, я вам скажу, почему вам даже по телефону поговорить не с кем?
— Почему — не с кем? — возразил Юрий. — Я бы сказал, не о чем…
— Это одно и то же, — нетерпеливо отмахнулась она. — Сказать почему?
— А может, не стоит? — усомнился Юрий.
— Стоит. Вы что, не понимаете? Я сделала открытие, а вы не хотите слушать! Вы же уникум! Понимаете, на свете полным-полно людей, которые твердо знают, что женщин надо защищать. Но кто-то робок, кто-то слаб, кто-то просто закомплексован… Книжное воспитание обычно плохо сочетается с умением драться. И вообще, нынче считается, что все это ерунда, предрассудки, что своя рубашка ближе к телу… Такая, знаете ли, философия большого города — не тронь меня, и я тебя не трону… А вы…
— Дурак, — вставил Юрий. — И давайте на этом закончим. Быть белой вороной достаточно неприятно и без многословных рассуждений по поводу расцветки оперения. Спасибо вам за машину. Но вы ведь разыскали меня не только из-за машины, правда?
Ника долго молчала, хмурясь и глубоко затягиваясь сигаретой. Юрий терпеливо ждал, хотя уже догадывался, о чем его сейчас попросят. Потом сигарета догорела до фильтра, Ника вдавила коротенький бычок в пепельницу и вздохнула.
— Вы правы, — сказала она. — Я хотела вас просить… Только, пожалуйста, поймите меня правильно, хорошо? Это была последняя капля, я больше не желаю ничего о нем знать, и я совершенно недвусмысленно сказала ему об этом по телефону…
— Ему — это вашему Александру? — уточнил Юрий, глядя в угол.
— Да… Он страшно кричал, потом просил прощения, а потом… В общем, я повесила трубку, меня все это больше не интересует. Он вел себя возмутительно по отношению к вам, и вы правильно сделали, что ударили его, но… В общем, мне бы очень не хотелось, чтобы эта история имела продолжение.
— Выражаясь просто и прямо, вам не хотелось бы, чтобы я его отыскал и врезал ему по- настоящему, — сказал Юрий. — Я вас правильно понял? Можете не волноваться. Во-первых, я не мстителен, а во-вторых, ленив. Ну а в-третьих… Я вообще не стал бы его бить, если бы не этот дурацкий кирпич. Ваш приятель совершенно не умеет работать кулаками, а я не получаю удовольствия, избивая того, кто не может дать сдачи. То ли дело ОМОН! Хотя, с другой стороны, таким, как этот ваш Саша, хорошая трепка иногда бывает на пользу. Помогает, знаете ли, осознать свое место в мироздании и соизмерять эмоции с реальной обстановкой… Впрочем, простите, это уже не мое дело. Повторяю, с моей стороны ему ничего не грозит.
Она покивала, сцепив на коленях ладони с тонкими пальцами.
— Вы все очень правильно сказали. Вот именно, соизмерять эмоции с обстановкой… Поверьте, на самом деле он не такой. Это был просто нервный срыв. В редакции опять отклонили его рукопись — прислали отписку на фирменном бланке: дескать, наш журнал не публикует произведения такого объема… А тут еще его глупая ревность, вот он и не выдержал, взорвался…
— Так он писатель, — сказал Юрий. — Похож.
— Он пытается быть писателем. Работает в каком-то рекламном агентстве, ненавидит свою работу и каждую свободную минуту пишет, пишет… Потом рассылает рукописи в толстые журналы и ждет. Иногда приходят вежливые отказы, иногда рукописи возвращают, а иногда вообще ничего не отвечают…
— М-да, — сказал Юрий. — Я, конечно, во всем этом ничего не понимаю, но даже мне почему-то кажется, что в наше время таким путем ничего не добьешься. Нужно ходить, просить, уговаривать,
