соответствовало тематике печатной партизанской пропаганды, и слухами, использовавшими идеи и «новости», запрещенные в печатных средствах пропаганды.
1. «Правильные» слухи
Среди первых и наиболее широко распространенных можно выделить слухи, предсказывавшие быстрое поражение Германии и возвращение Красной армии, и слухи, преувеличивавшие победы и масштабы роста партизанского движения. Как уже отмечалось, советская пропаганда широко использовала эти темы по обе стороны фронта. Помимо этого, появление в периоды кризиса на фронте слухов о якобы имевшем место освобождении Красной армией городов, расположенных далеко за линией фронта, было рассчитано на то, чтобы сбить с толку и вызвать панику среди немцев и коллаборационистов.
Наиболее часто, что вполне естественно, такие слухи появлялись во время поражения немцев на подступах к Москве в период с декабря 1941 по январь 1942 года. К началу 1942 года появление слухов о тяжелых потерях немцев и их отступлении – при этом даже сообщалось об освобождении Смоленска, Харькова, Киева и Одессы – отмечалось практически во всех занятых немцами регионах[257].
Впоследствии тема «возвращения Красной армии» никогда не исчезала из распространяемых партизанами слухов, и это доставляло массу хлопот немцам, неоднократно отмечавшим, что такие слухи влияют на население настолько сильно, что оно теперь, в отличие от лета 1941 года, стремится помогать партизанам продовольствием и не информирует о них немецким властям. Сообщалось, что в ряде случаев сотрудничавшие с немцами граждане, под влиянием слухов, начинали упаковывать свои вещи и готовиться к бегству, чтобы спастись от ареста[258]. Эта тема, внимание к которой несколько ослабло весной и летом 1942 года, стала вновь усиливаться, когда Красная армия действительно начала одерживать победы. В начале 1944 года один из партизанских источников не без основания утверждал, что «пополняющиеся с каждым днем партизанские отряды успешно открыли второй фронт», заперев немцев между Красной армией и партизанами. Эти распространяемые партизанами слухи, как и другие пропагандистские усилия, оказывались наиболее эффективными как раз тогда, когда были основаны на благоприятных фактах, которые можно было преувеличить в своих интересах, но не в моменты переживаемых Советским Союзом неудач.
Особо следует упомянуть слухи о якобы имевшей место высадке британских войск под Ленинградом для поддержки Красной армии и всесторонней помощи западных союзников советским войскам. Еще одна разновидность слухов совместно с печатной пропагандой была направлена на дискредитацию военных целей Германии и привлечение внимания к жестокому обращению немцев с гражданским населением. Начиная с 1942 года особые усилия прилагались для изображения в самом мрачном свете судьбы тех, кто откликнулся на призывы немцев об отправке на работу в Германию, что иногда сравнивалось со ссылкой в Сибирь при царизме; в других случаях подчеркивалось, что отправляемых на работу в Германию используют в качестве пушечного мяса. В свете этого уничтожение партизанами немецких транспортных средств и коммуникаций объяснялось желанием спасти людей от принудительной отправки в рейх.
И наконец, с помощью распространяемых слухов партизаны стремились удержать отдельные слои населения от сотрудничества с немцами. Например, в появившихся в феврале 1942 года в одном из районов Белоруссии слухах утверждалось, что немцы собираются убить всю молодежь. Когда немцы начинали проводить облавы на смешавшихся с местным населением бывших военнопленных, появлялись слухи, что в случае ареста их или расстреляют, или отправят в Африку. Распространялись, например, слухи о предстоящем уничтожении всех инвалидов, другие слухи предрекали уничтожение всех бывших членов партии – видимо, с тем, чтобы привлечь на свою сторону коллаборационистов, признавших свое членство в партии. На основании приведенных примеров можно предположить, что при распространении слухов партизаны стремились использовать имевшиеся у них сведения или известные населению факты о реально происходивших событиях или слухах о них (такие, например, как убийство евреев и коммунистов) в качестве отправной точки для своих пропагандистских усилий.
Спектр распространяемых партизанами слухов был неограничен. Они старались особо выделить темы, появлявшиеся в печатных материалах, хотя в утверждениях о якобы имевших место зверствах немцев, советских победах и проявлениях партизанами благородства они шли намного дальше, чем могли себе позволить печатные материалы. Партизанская пропаганда стремилась вызвать страх, вселить надежду или привести в замешательство, то есть, по существу, преследовала те же цели, к достижению которых прилагали усилия печатная пропаганда и более целенаправленная устная агитация.
2. «Неправильные» слухи
Определенные категории слухов, в отличие от рассмотренных выше, имели существенное расхождение с официальной линией. Поскольку они не дублировались печатными средствами пропаганды, они вызывают особый интерес; и прежде всего потому, что, не отличаясь способами распространения, они находили отклик и повторялись с поразительной быстротой. Во всех случаях, которым есть документальное подтверждение, такие слухи были призваны стимулировать «неразрывную» связь населения с советским режимом, убедить в том, что советское правительство проводит реформы для удовлетворения чаяний народа, а потому возврат под власть Советов окажется куда меньшим злом, чем жизнь при немецкой оккупации. Хотя принцип «забудем старые обиды» отчасти был отражен в письменных партизанских призывах и основной подход в таких слухах представлял собой простое развитие главных положений об Отечественной войне, слухи в пропаганде «народного фронта» и «национального возрождения» могли объяснять или обещать то, на что не осмеливались печатные средства пропаганды.
Часть этих слухов имела отношение к национальному характеру войны и изменению намерений советского режима. Имея существенные отличия в различных местах, но постоянно повторяясь, отчасти потому, что это соответствовало чаяниям значительной части населения, наиболее весомые заявления сводились к тому, что «советский режим изменился» и что всех после войны ожидает «лучшая жизнь». По всей видимости, одно из самых поразительных заявлений, выразивших словами многое из подразумеваемого другими слухами, было сделано в Брянской области в январе 1943 года: «Советская конституция в результате возникших бунтов отменена. Советского правительства в прежнем его виде больше не существует. Русские солдаты больше не воюют за Советы, а сражаются за Родину и частную собственность. Церковь восстановлена со всеми своими бывшими правами» (цитируется по немецкому донесению).
Партизаны шли еще дальше, – можно предположить, что иногда это делалось по указаниям свыше, а иногда они искренне выражали свои собственные взгляды и чаяния – поскольку они являлись не только проводниками пропаганды, но и сами испытывали на себе влияние идей советского режима. Жадность, с которой такие слухи, ложные или правдивые, воспринимались и передавались, свидетельствует об огромной важности затрагиваемых ими тем. В печати же такие намеки были непозволительны. В какой-то степени эти слухи представляли собой признание того, что ортодоксальный советский и коммунистический подход потерпел провал в привлечении на свою сторону людей, имевших иные стремления. С помощью слухов отчасти рассчитывали предвосхитить такие планируемые немцами перемены, в частности в отношении частной собственности и религии[259].
Многие из таких слухов представляли собой попытку заручиться симпатией не придерживающейся прокоммунистических взглядов части населения. Некоторые распространяемые партизанами слухи можно считать отражением убежденности отдельных партизан в реальности наступления перемен после войны. В разговорах с крестьянами такие партизаны могли пойти значительно дальше санкционированных уступок общественному мнению, иногда даже осуждать Сталина, а иногда изображать его жертвой обстоятельств, «не знавшей о страданиях народа». Признавая допущенные в прошлом ошибки, такие слухи настойчиво утверждали, что советский режим больше не захочет, да просто и не сможет совершать их после войны. Подразумевалось, что народ-победитель добьется того, чтобы его голос был услышан.
Начиная с октября 1941 года в немецких донесениях часто упоминаются слухи, распространение которых приписывалось партизанам или находившимся в городах подпольщикам, о якобы произошедших изменениях в советской экономической системе. Главным образом большинство таких слухов относилось к колхозам. Если одни из них прямо утверждали, что колхозы в Советском Союзе распущены, то другие содержали обещания, что частная собственность будет восстановлена, земля будет распределена, колхозы будут распущены после изгнания немцев с советской территории, а крестьянам больше не придется заниматься коллективной обработкой земли (подразумевается, что им будет позволено выходить из
