распоряжении значительные суммы, что позволило им закупать хлеб по достаточно высокой цене, которая отвечала следующим требованиям: «быть восстановительной для крестьянства, рентабельной для экспорта, приемлемой для городского населения».
Цены не носили характера твердых лимитов. Наоборот, руководство Народного комиссариата торговли не раз, еще накануне кампании подчеркивали необходимость колебания цен в зависимости от меняющихся условий. Акцентируя внимание на недопустимость применения местными работниками административных методов регулирования цен, народный комиссар торговли А. Л. Шейнман на расширенном пленуме Совета съездов биржевой торговли в конце июля 1925 года заявил: «Самым важным является действовать на местах такими методами, которые предохраняли советское правительство от вступления на путь «командных» мероприятий»[537].
Член коллегии НКВТ И. Я. Вейцер, осуществлявший оперативное руководство хлебозаготовками развил эту идею: «Если мы в некоторых районах и будем прибегать к мерам административного регулирования, то это будет означать, что здесь были сделаны какие-то ошибки»[538].
Предполагалось, что регулирование цен будет осуществляться под воздействием спроса и предложения, путем усиления или ослабления финансирования, маневрирования хлебными запасами, регулирования темпов экспорта, усиленного завоза промышленных товаров в хлебопроизводящие районы. В условиях, когда сельскохозяйственный налог на 1925/26 год был значительно снижен, а срок уплаты основной суммы перенесен на зиму (чтобы не вынуждать бедняцкие слои выбрасывать хлеб осенью в период низких цен), предложение промышленной продукции служило основным стимулом для продажи крестьянами хлеба. Поэтому летом 1925 года были намечены меры по развитию кустарной промышленности и принята программа целевого импорта, предусматривающая срочный завоз товаров крестьянского потребления на 70 млн рублей. Кроме того, была подчеркнута необходимость растянуть крестьянский спрос во времени, для чего предлагалось организовать предварительную подписку на покупку сельскохозяйственных машин, отечественного и импортного производства, которые должны были быть завезены к весне 1926 года.
Заготовки начались в соответствии с первоначальными предположениями. Небольшой июльский план был выполнен на 130 %. Но уже в августе начались серьезные затруднения. Определенную отрицательную роль сыграли обильные дожди, охватившие с конца июля до начала сентября основные производящие районы. К этому времени уже были заключены договора на экспорт больших партий зерна, в портах стояли зафрахтованные пароходы, ожидающие хлеб, и, чтобы стимулировать подвоз хлеба, было дано указание вести заготовки, не останавливаясь перед повышением цен. Этим воспользовались прежде всего зажиточные крестьяне, у которых были уборочные машины. Таким образом, сложилась ситуация, прямо противоположная той, которую планировали: в начале кампании не малоимущие слои продавали хлеб по низким ценам, а зажиточные — по высшим. Рост цен грозил превратить хлебный экспорт в нерентабельный процесс, тем более, что на мировом рынке началось падение цен.
В начале сентября дожди кончились, но подвоз хлеба продолжал оставаться слабым, главным образом из-за недостатка промышленных изделий, предложение которых явилось главным стимулом для крестьянства. Товарный голод, который начался еще в июле, из месяц в месяц обострялся. В деревне не было достаточного количества мануфактуры, кожевенных и металлических, других, наиболее ходовых товаров. Недостаток промышленных изделий предвидели в начале заготовительной кампании, но неожиданной явилась острота дефицита, вызванная, с одной стороны, значительным ростом покупательного фонда крестьянства из-за продажи зерна по повышенным ценам, а с другой — оседанием большей части ходовых промышленных товаров в городах, где товарный голод также был очень острым. Программа поставок импорта в деревню была выполнена с большим опозданием и не могла значительно ослабить товарный голод. Все импортные товары по плану должны были быть завезены на места к 15 ноября, а фактически удалось доставить к 1 января 1926 года только 53 % от запланированного. Не удалось также решить важнейшую задачу кампании — растянуть крестьянский спрос. Предварительная подписка крестьян на сельскохозяйственную технику не дала ожидаемых результатов, так как крестьяне опасались, что весной им привезут товар плохого качества или вообще не привезут.
В этих условиях снизить цены экономическими мерами не удалось, и они в сентябре продолжали расти. На основе этих высоких цен заготовки увеличивались. За первый квартал кампании было заготовлено 160 млн пудов вместо 169 млн пудов по плану.
В этой ситуации в конце сентября было решено применить административные методы регулирования цен. Хлебозаготовительные органы получили директиву резко снизить цены. Все предварительные рассуждения о необходимости пользоваться только экономическими мерами регулирования были отброшены, поскольку этими мерами было нельзя быстро снизить цены. Дело в том, что к началу хлебозаготовительной кампании 1925 года у хлеботоргующих организаций потребляющих районов были весьма незначительные запасы. Внутренний рынок создавал большой спрос на хлеб, особенно на пшеницу, потребление которой сильно возросло, а достаточного предложения со стороны плановых заготовителей не было, т. к. они старались в первую очередь удовлетворить экспортные требования. Чтобы понизить заготовительные цены, надо было в первую очередь насытить внутренний рынок, однако это требовало отказа от форсированного экспорта. Кроме того, административным снижением заготовительных цен государство пыталось уменьшить покупательный фонд крестьянства, чтобы ослабить товарный голод в деревне. Все это создавало благоприятные условия для усиления деятельности частных и прочих конкурирующих заготовителей.
Директивное снижение цен для плановых заготовителей, проведенное в конце сентября — начале октября (цены были снижены на 10–15 %, а по отдельным районам еще больше, например по Украине заготовительные цены на ячмень упали на 25 %) привело к сокращению плановых заготовок и, соответственно, к росту заготовок неплановых заготовителей — до 40 % и более привозимого крестьянского хлеба. Разумеется экспортные планы оказались сорванными. Тогда в ноябре на Северном Кавказе, а затем и в ряде других производящих районов были применены административные меры, в соответствии с которыми грузы внеплановых заготовителей отправлялись по железной дороге в последнюю очередь, что при нехватке вагонов и паровозов практически привело к невозможности вывезти хлеб. Такой мерой удалось прекратить деятельность внеплановых заготовителей из отдаленных потребляющих губерний, но внеплановые заготовители из соседних потребляющих районов и частники продолжали вести заготовки, отправляя хлеб гужом. Однако и этот канал перевозок скоро был практически перекрыт. В январе 1926 года на внеплановые государственные и кооперативные организации были распространены те же регулирующие меры, что и на плановые, т. е. они должны были вести заготовку по тем же ценам, не переплачивая крестьянам. В ряде районов было введено жесткое количественное регулирование частных заготовителей.
Ограничение деятельности внеплановых заготовителей еще более ухудшали положение на потребительских рынках, которые в значительной мере снабжались ими. Восполнить сокращение внеплановых заготовок плановыми не удалось. Хотя в некоторых производящих районах в результате ликвидации конкурентов плановые заготовки несколько увеличились.
Итоги второго квартала хлебозаготовительной кампании были весьма плачевными. Вместо 376 млн пудов по первоначальному плану было заготовлено 176 млн пудов. План концентрации в портах хлеба для экспорта был выполнен всего на одну четверть. Стало ясно, что годовой план в 780 млн пудов выполнить невозможно, и 10 декабря 1925 года был принят новый план — 600 млн пудов. План хлебного экспорта был снижен с 350 до 195 млн пудов, а в феврале — еще до 143 млн пудов.
С лета 1926 года наблюдалась некоторая стабилизация хозяйственного развития. Потребности страны были удовлетворены за счет плановых и неплановых, «задушить» которые окончательно так и не удалось заготовок. Плановые хлебозаготовки за сельскохозяйственный год — с 1 июля 1925 года по 1 июля 1926 года — охватили около 60 % товарного хлеба и составили 517 млн пудов зерновых и 68 млн пудов маслосемян. Пересмотренный годовой план был выполнен на 97 %.
Но в то же время в первой половине 1926 года происходило снижение цен на некоторые сырьевые культуры. Так, в сезон 1925/26 года заготовительные цены на лен были снижены на 27,1 % против действовавших лимитных цен в предыдущий сезон[539], несмотря на протесты Народного комиссариата земледелия и правительства РСФСР. Заметно были снижены и
