просторно, посредине большой стол, со скамьями, небольшие оконца, затянутые бычьими пузырями, которые сейчас не давали ни какого света, да все тот же земляной пол, присыпанный свежим пахучим сеном.
Сейчас в казарме стоял легкий гомон. Вновь прибывшие устраивались, на житье. Старожилы, занимались кто чем, примерно с десяток расположились за столом, развлекаясь игрой в кости и с нетерпением поглядывая в сторону новичков. Не стоило сомневаться в том, что как только те закончат обустраиваться с них тут же потребуют своеобразную плату. С развлечениями в этой глухомани было не то, что плохо, а вообще никак, а тут такая удача, новые люди, да еще и отслужившие на границе со степью, и насколько было известно отслужившие с честью и чем-то там сильно прославились. Оно конечно слухи ходили разные, но одно дело слухи и совсем другое узнать все из первых рук. Нет, конечно и эти что-то приукрасят и переврут, а иначе солдатские байки и не рассказываются, но все одно врак будет не в пример меньше.
— О! А вот и Итен! — Заметил его появление один из ветеранов. Видно, чтобы протянуть время, парни на затравку, решили послушать своего товарища, успевшего пообщаться с новым командиром.
— И как оно, общение с сэром Андрэ, — поддержал второй ветеран.
— Да ничего, так. Пообщались. Как равный с равным, — хмыкнув, вальяжно ответил Одли.
— А это, как? — Не унимался первый, требуя подробностей.
— Да, так, как я и сказал. Говорю же, как равный с равным. На ты, и без всяких там, сэров.
— Ну и как он? — Поддержал второй.
— Да нормальный мужик. Бог, даст…
— Сэр Андрэ, тебе не мужик. — Все присутствующие тут же обернулись на угрожающе прозвучавший голос со стороны обустраивающихся вассалов нового коменданта форта. Увиденное их впечатлило. На эту гору мускулов нельзя было не обратить внимания. Что и говорить, Яков производил впечатление.
— Это, он для тебя сэр рыцарь и сюзерен, а для меня, дак просто выскочка. Мы еще поглядим, чего он стоит…
— Как ты назвал, сэра Андрэ?
Несмотря на вкрадчивый тон, слова Якова звучали угрожающе. Однако Итен не зря считался ветераном, да и был таковым по праву. Было дело, ему пришлось однажды сойтись с одним из лесовиков в рукопашной без оружия, браслет этого орка, сейчас пополнял коллекцию Одли. Так что габариты гиганта на него не произвели особого впечатления, как и угроза, сквозившая в каждом его слове и движении.
— Яков, остынь, — Джеф произнес это спокойно, не напрягая голосовых связок, но сказанное все же остановило бывшего каменотеса. Сжав кулаки в бессильной ярости, он не сводил горящего взгляда с наглеца, посмевшего поносить его сюзерена.
— Господин десятник, он…
— Я слышал, что он сказал. Остынь.
— Слушайся совета старших, Яков, — вновь ухмыльнувшись, продолжал злить его Одли.
— Итен. — Джеф по-прежнему говорил, сохраняя спокойствие и не повышая голоса. — Я видел, как сэр Андрэ снес черепушку, сэру Ричарду. Должен признать, что тут ему приизрядно повезло, или Господь не попустил, это уж как кому. Но я видел и то, как он разделался с Ури Двуруким. Потом я, как и сотни жителей Йорка, видел как он бился с сэром Аткинсом. Затем я наблюдал, как он сражался с орками в степи, и по сей день, в пограничье ходят о нем легенды. Он всегда с уважением относился к ветеранам, как он говорит: ветераны достойны уважения уже только за то, что они остались живы, а значит они хорошие воины. Ты вел себя как дурак, но он проявил к тебе уважение, и не стал наказывать, хотя мог призвать к ответу. Он мог воспользоваться правами коменданта, он мог вызвать тебя на поединок, и я не поставил бы на тебя, хотя и знаю, чего ты стоишь. Но он проявил к тебе уважение, а ты продолжаешь вести себя как дурак. — Джеф хорошо знал Итена, он знал его еще восторженным юнцом, впервые перешагнувшим двор Йоркского замка, мало того он был дружен с ним, как и с Робином. Эта троица прошла через многое, и их дружба была сцементирована, временем и тяготами воинских походов. Правда каждый раз ему и Робину приходилось остужать горячий нрав друга. Вот и сейчас Джеф решил остудить Итена. — Сэр Андрэ не должен тебе ничего доказывать. Ни тебе, ни кому-то другому.
— Он не из благородных.
— Ну и что? Я видел многих благородных, которые не достойны, ни своего благородного рождения, ни рыцарского звания. Запомни ты, и все остальные. Вы можете ненавидеть, сэра Андрэ, вы можете его презирать и считать недостойным рыцарской цепи, но только молча. Каждый его приказ вы будете выполнять не прекословя.
— Ты нам не начальник. — Итен бросил это с нескрываемым раздражением. Он уважал Джефа, но его злило то, что тот предпочел какого-то выскочку, старому другу.
— Нет. Вам, нет. — С ледяным спокойствием продолжил Джеф. — Но я убью любого, кто решит, что сэр Андрэ ему не начальник.
Одли, был дерзок, несдержан, иной раз неуправляем, но дураком небыл никогда. Спокойный тон и ровный голос Джефа его не обманул, впрочем, как не обманул и ни кого другого в казарме, десятник выполнил бы свою угрозу не задумываясь. Чего же стоит Джеф Длинный Лук, знали все присутствующие здесь. Но главное, что остановило Итена, это страх потерять друга, они не раз и не два спорили, иной раз это бывало и при посторонних, но вскоре все возвращалось на круги своя, что-то говорило Одли о том, что эта его выходка могла таки стоить старой дружбы. Терять друга из-за какого-то выскочки? Да низачто. Он понял, что зарвался и решил дать заднюю, что о нем подумают остальные ему было плевать. Впрочем, что они могли подумать? Друзья, на то и друзья, чтобы самим разобраться в своих отношениях.
— Как скажешь, Джеф, — добродушно улыбнувшись, сдал назад Одли, примирительно выставив вперед руки.
— Все нагоняешь страх, на всех вокруг, Джеф, — бодрый голос прозвучавший от двери принадлежал старшему десятнику.
Их взгляды встретились. Несмотря на бодрый и даже где-то добродушный тон Робина, взгляд его был серьезным и жестким. Не стоило быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он не даст своих людей в обиду. Усугублять возникший конфликт, в планы Джефа ни как не входило.
— Да, вот, Робин, вышел небольшой спор.
— Небольшой, это хорошо. Разместились?
— Да.
— Сэр Андрэ выделил небольшой бочонок вина, чтобы отметить знакомство. — Это заявление было воспринято всеми воодушевленным гомоном. — Но-но, не расслабляться. Только по две кружки на брата. Бражничать будем в Йорке.
— Да, хоть по одной, все не на сухую, — бодро подхватил первый ветеран.
— Ну, значит, ты получишь одну.
— Это почему же?
— Ты же сам сказал, что будешь рад и одной.
— Буду, — не стал отрицать ветеран, — но и от второй не откажусь.
Грохнувшие дружным хохотом воины дали понять, что напряженный момент миновал. А появление Брука с бочонком был встречен всеобщим восхищенным ревом, хотя тот и впрямь оказался маленьким.
— Итен, остынь.
Друзья втроем вышли во двор, оставив остальных вести беседу за чаркой вина. Сейчас старожилы Кроусмарша наседали на новичков, слушая их рассказы о границе со степью и во дворе никого не было. Впрочем, здесь не принято было бродить по ночам.
— Роб…
— Я сказал, остынь. Ты никогда не задумывался, почему ты не десятник, хотя и лучший лучник?
— Ну и что? Джеф тоже никогда не был десятником.
— Потому что никогда не хотел быть им, — проговорил Джеф.
— Вот и я не хочу.
— Не хочешь, — согласился Робин, — но Джеф всегда получал жалование десятника. А ты? Вот то-то и оно. Помнишь, на том постоялом дворе, я отговаривал Рыжего от поединка с сэром Андрэ? Помнишь, что я ему тогда сказал?
