необходимы сведения. Ты ведь у нас специалист по тайному дознанию, не так ли, сын мой?
— Да, Ваше Высокопреосвященство, — у Адама вдруг повлажнели ладони, что было явным свидетельством сильного душевного волнения. На неприятности у него был просто собачий нюх, и сейчас все его существо вопило о том, что его ждут большие неприятности.
— Ты направишься в Саутгемптон, где закупишь пару повозок и товар, вот список того, что пользуется спросом в пограничных крепостях. У казначея получишь две сотни золотых, — при этих словах на лице дознавателя отразилось удивление. Что и говорить сумма была огромной, и ее собиралось ему выдать казначейство ордена, а ведь Церковь всячески показывала свою аскитичность, но оказывается, могла оперировать не малыми средствами. — Ты закупишь товар, наймешь охрану и отправишься в торговое предприятие, но сделаешь все возможное, чтобы орки захватили вас. Не скупись, товар должен быть по настоящему хорош, а улов у орков богатым. Ты должен будешь попасть в плен к этим дикарям, попасть в империю, собрать необходимые сведения и… вернуться. Тебя будут ожидать в пограничных крепостях маркграфства Саутгмптонского, тамошние священники будут извещены. Я буду ожидать твоего возвращения не позднее начала осени. Твой жизненный путь был весьма тернист, ты ни неженка и вполне способен вывернуться из неволи и вернуться, я верю в тебя. И помни, ты наша единственная надежда, доставь необходимые нам сведения.
— Я все сделаю, Ваше Высокопреосвященство.
Ха! А что он еще мог сказать. Попробовал бы он не согласиться. Да у него попросту не было иного выхода. Сбежать? А куда? Анклав людей не так уж и велик, чтобы рано или поздно его не нашли, и тогда итог только один, смерть, хорошо если быстрая. Отправляясь же в Закурт, он имел хотя бы шанс выжить.
— Отправляйся и пусть Господь хранит тебя, сын мой.
Дверь за дознавателем едва закрылась, как одна из панелей отошла в сторону, и из расположенной за ней потайной комнаты в кабинет ступил монах, в самом обычном монашеском балахоне. Сейчас капюшон был отброшен, а потому не скрывал лица монаха, отличавшегося просто болезненной худобой и нездоровым цветом кожи, казалось, что эта кожа обтягивает череп, четко очерчивая его контуры. Будь здесь Андрей, он узнал бы и этого монаха, ведь именно он председательствовал на том трибунале, перед которым ему пришлось предстать.
— Вы все слышали Ваше Высокопреосвященство.
— Игнатий, нельзя ли без официоза. Мало того, что мы знаем друг друга со времен учебы в духовной семинарии, так в добавок мы еще и одни.
— Ну так, ты все слышал, Баттер?
— Разумеется, все. Но стоило ли, рассказывать ему о новом оружии? Может статься, что оно нам еще понадобится, а сведения просочатся к врагу.
— Эти сведения уже просочились, благодаря самому сэру Андрэ, который отпустил того орка. Вот только в Закурте наверняка знают о нашем ордене и о том, что все новое у нас подвергается крайнему сомнению. Если брата Адама допросят с пристрастием и выкачают из него то, что он знает, то их император будет знать, что это оружие получит распространение, и возможно это несколько охладит пыл императора, а мы получим не плохой шанс оттянуть начало похода на нас. Так что все к лучшему.
— Да, пожалуй ты прав.
— Только вот боюсь, что мы сильно рискуем, посылая одного человека. Слишком высока вероятность, того, что он не вернется. — Задумчиво произнес архиепископ Игнатий. — При всей очевидности этого, подобное поручение я доверить больше никому не могу. В моей епархии нет информированных о существовании орочьих государств, которых бы я мог задействовать, брат Адам и тот узнал совершенно случайно, от падре Патрика. Я счел за благо ввести его в курс дела и подробно информировал его обовсем, что известно Церкви. Я хотел задействовать, сэра Андрэ, но как видишь, не преуспел в этом. — Он поспешил поднять руку, останавливая готовое сорваться с языка собеседника замечание. — Заставить его конечно можно, для этого есть множество возможностей, но тогда придется обозначить в этом нашу заинтересованность, а вот это уже лишнее. Надеюсь, ты не станешь возражать против того, что о нашей роли в этом лучше не распространяться.
— Да, об этом я не подумал, — согласился с ответом на высказанный вопрос Баттер. — Но и складывать все яйца в одну корзину, тоже не годится. Я предполагал нечто подобное. Но, хотя в моей епархии о существовании этих государств и известно многим, подобное поручение я могу доверить далеко не каждому, риск слишком велик. Но двоих я нашел. Один из них уже пропал безвести, второй ожидает удобного момента.
— Итак, трое. Мало. Но шансов уже гораздо больше.
— Что ты решил с сэром Андрэ?
— Я знаю, что ты приговорил его, но пока подождем, если империя действительно придет, он нам еще понадобится.
— В свете открывшихся обстоятельств, я склонен с тобой согласиться. Вот только местечко он нашел не очень хорошее, чтобы выжить.
— Сдается мне, что он знает, что делает. Если ему удастся изолироваться там от нас, то он успокоится и наладит производство этого оружия. Как кстати он его назвал?
— Карабин.
— Вот-вот. Этих самых карабинов. Чтобы облегчить ему жизнь, я приказал не отправлять в Кроусмарш дознавателей инквизиции.
— И как ты это объяснил?
— Я? Никак. Все объяснил, ты. Я только ознакомил членов ордена с решением трибунала в крепости Кристи. Сэр Андрэ и его люди должны исчезнуть. Но инквизиция не должна быть к этому причастна. Более того, всем должно быть ясно, что епитимья, наложенная на него нашей Матерью Церковью полностью исполнена, и он полностью чист перед нею и людьми. Ну, а если он окажется в орочьем котле, то мы к этому не имеем никакого отношения.
— Но он и впрямь имеет все шансы погибнуть. А как же тогда оружие, которое все же может нам пригодиться?
В этом деле, многое зависит не от нас. Можно конечно принять меры, но каждое наше действие повышает риск раскрытия нашей заинтересованности во всем этом. Брату Горанфло удалось склонить к сотрудничеству с орденом двоих помощников, этого кузнеца, но они не смогли сообщить ничего, чтобы небыло известно нам, значит, к новому оружию они не имеют ни какого отношения. В этом придется рискнуть.
— Хорошо, предоставим его самому себе. Однако если он вывернется и все же наладит изготовление этих карабинов, не станет ли он опасен? Как его остановить потом?
— Ну, достойное оружие, для того чтобы противостоять оркам, и ни коим образом не связанное с сатаной ни какими проявлениями, нам не помешает.
— Это-то так, однако, мне известно, что этот сэр Андрэ отличается слишком явным вольнодумством.
— Крестовый поход может очень многое исправить, так что с благословения Господа нашего, с этим я думаю, мы разберемся, когда и если придет время.
— Что-то уж больно много, в этом деле, мы вынуждены оставлять на волю Господа нашего.
— Тем явственнее будет видна воля Его, и наша правота или заблуждения. — Смиренно проговорил архиепископ Йоркский, ордена Святой Инквизиции.
Аминь. — Высказал свое согласие архиепископ Саутгмптонский, ордена Святой Инквизиции.
ГЛАВА 3
Как все же приятно пройтись по светлому сосняку, наполненному пьянящим ароматом хвои и смолы,
